Выжить на взлете - [44]

Со второй семьей вышла своя история — раз в неделю ездил в Зеленоград, привозил Саше все нужное по дому, забирал дочь и вместе с другими детьми водил на аттракционы и прочие развлечения, а вечером доставлял обратно. Так однажды произошло, что пришлось остаться из-за неисправности машины, а ночью к нему пришла жена — официально с Сашей так и не развелся, она сама тоже не подавала на развод. С той поры странная сложилась ситуация — жил с Леной практически как муж и жена, а законная супруга стала теперь любовницей, да и то лишь в выходной день. Наверное, та за год многое передумала, пожалела, что сама же выгнала мужа, отдала его сопернице. Как бы то ни было, но решила перебраться ближе к нему, вот так и случилось, что летом все три женщины Павла оказались рядом с друг другом — хоть устраивай гарем! Правда, они так не считали, каждая требовала от него внимания и заботы, а он разрывался между ними, отрывая время от главного дела, которое и без того шло туго.

Прорыв произошел уже осенью, после бесконечных метаний и поисков, когда закрадывалось желание все бросить и сдаться, а продолжал лишь из-за упрямства и злости на себя, вдруг наступило озарение — именно та частная гипотеза Харди, которую он считал ошибочной, ведет к той заветной цели! Понадобилась еще не одна неделя проб и расчетов, построение всевозможных вариантов диаграммы дзета-функций и нетривиальных нулей, пока стала вырисовываться более-менее убедительная схема доказательства. Пусть выглядела путанной, местами излишне громоздкой, но основная идея стала отчетливо понятной. Дальше работа продвигалась уже воочию, а не как прежде, больше догадками, знал, где и что надо подправить или дополнить, какие нужны аргументы или можно принимать априори. Даже в черновом виде, занявшем два десятка листов убористого текста, многомесячный труд внушал автору то трепетное счастье, которое, наверное, может случиться лишь раз в жизни! Боясь сглазить удачу, позвал Лену и проговорил, сдерживая рвущуюся из сердца радость:

— Посмотри, пожалуйста, кажется у меня получилось! Если в чем-то возникнут сомнения или найдешь огрехи, то говори прямо, не обижусь. Мне очень надо, чтобы работа предстала перед экспертами безукоризненной, так что обрати внимание на любую мелочь, какой бы ничтожной она не выглядела.

Собственно, подруга стала первой, кто мог оценить открытие, через неделю она вынесла свой приговор — ты справился! Потом еще не раз с нею дорабатывал труд, пока в окончательном виде он не устроил обоих. За неделю до Нового года отправил тезисы экспертам Международного математического союза и института Клея, статьи же с полным текстом в Американский журнал математики — старейшее издание, уважаемое математиками всего мира, — а также в журнал Российского математического сообщества. Ответы, конечно, можно было ожидать через месяцы, но отпраздновали успех уже сейчас, за новогодним столом, Лена еще сказала, припомнив прошлый разговор:

— Ведь не зря же говорила, что ты самый умный мужчина, скоро весь мир будет тебя знать! А для меня ты самый лучший, никому тебя не отдам!

Добавили радости и удовлетворения слова Президента в новогоднем поздравлении, к которым Павел мог с полным основанием считать себя причастным:

— … наш народ может жить спокойно. Обезврежены преступники, замышлявшие бесчеловечные акции в разных городах страны. Ими предпринимались десятки попыток нарушить покой мирных граждан, только мы им не позволили. Уверен, что так и будет дальше, государство позаботится о том!

В феврале пришел первый ответ по электронной почте — американский журнал сообщил о принятии статьи к публикации. Лишь через два месяца, когда Павел уже получил сигнальный экземпляр от американцев, отреагировали в российском издании — потребовали дополнительные материалы, мол, кто-то из рецензентов усмотрел серьезные недоработки. В мае получил от математического союза свидетельство о регистрации открытия, а с российским все еще шла переписка с новыми запросами. Павел не выдержал, потребовал вернуть статью, только тогда редакция согласилась на публикацию. К тому времени пошли первые отклики от ученых разных стран — кто-то поздравлял с великим открытием, другие выражали сомнения. В математическом вестнике Академии наук тоже вышла заметка известного в ученых кругах академика Четверушкина, в которой он довольно деликатно выражал сомнение в допустимости принятых молодым ученым предпосылок, по сути, нивелируя ценность всей работы. В одном из популярных газет напечатали интервью с кандидатом физико-математических наук (даже не доктором!) Григорием Перельманом, автором другого открытия — гипотезы Пуанкаре, — в котором тот подтвердил достоверность доказательства еще одной задачи тысячелетия.

О молодом ученом стали писать кому не лень, он стал героем в газетных статьях и телевизионных передачах — брали интервью, расписывали биографию, упоминая о математическом таланте еще с детских лет. Правда, особо не акцентировали внимание на то, что открытие он сделал сам, собственными силами и своим умом, без какой-либо помощи или участия научных институтов и академий, иначе, наверное, возник бы вопрос — а зачем эти учреждения, если от них нет толка? Вся эта шумиха утомляла Павла, но терпел — понимал, что дело не столько в его успехе, а в международной значимости самого факта. Россия, можно сказать, утерла нос всему миру — за два года ее ученые сделали два великих открытия, тогда как Запад близко не может похвалиться! Но все же проявил норов, когда из Академии пришло извещение о восстановление звания члена-корреспондента — передал отказ, ничего общего не хотел иметь с этим заведением. Возможно, сказалась прежняя обида, но больше понимание — в таком виде, в каком она есть, играет роль кормушки для пробившихся в нее чинов от науки, а не координатора и двигателя прогресса. Неспроста многие известные инновационные компании, как тот же Microsoft, не желают сотрудничать с российской Академией, считая ее ненужной надстройкой, связываются напрямую с компетентными исполнителями.