Выжить на взлете - [42]
Сказала и замолчала, Павел почувствовал в ней какое-то смущение и смятение. Через пару секунд сам понял — она родила через полгода после того, как они расстались, выходит, эта милая девочка его дочь! Когда перевел взгляд с нее на мать, молча спрашивая о своей догадке, она кивнула, а после тихо вымолвила:
— Я не стала говорить тебе, видела, что не нужна, просто ушла. Родила для себя, от тебя ничего не требую и не хочу, сама подниму дочь!
В ее голосе чувствовалась обида за отвергнутую им любовь и показная гордыня — мол, обойдусь без тебя, не пропаду! В глазах же видел женскую тоску по сильному мужчине, который бы позаботился о ней и дочери. Невольно пожалел бедную женщину, как и малышку — родную кровинку, растущую без отцовской любви и внимания. Положил руку на ее ладонь — она не отдернула, — после сказал, не сомневаясь в согласии:
— Лена, поедем к тебе, нам есть о чем поговорить.
С того дня между ними возобновилась связь, а по выходным дням гуляли вместе с детьми — они уже знали, что друг другу родные, Таня же называла его папой. Павел оформил в ЗАГСе свое отцовство и в свидетельстве девочки вместо прочерка записали законного родителя, чем обрадовал ее мать не меньше перепадавших мужских ласк. От жены Павел не скрывал новость о появлении еще одной дочери и о том, что навещает ее, разве только умолчал о возобновившихся отношениях с бывшей любовницей. До поры до времени Саша молчала, но где-то через месяц или полтора не выдержала и заявила:
— Паша, я чувствую, что у тебя есть женщина, да и догадываюсь — кто именно. Мне это не нравится, делить тебя с кем-то не намерена. Так что решай — или остаешься со мной или уходишь…
Тогда он молча собрал вещи и ушел — чувствовал, что Лена не выдержит, если бросит ее снова, а Саша сильная, не сломается, — лишь на прощание сказал:
— Извини, но не могу иначе, о тебе и Наташе позабочусь.
В самом начале зимы Павел стал невольным в какой-то мере участником события, повлиявшим на него самого. В тот ясный декабрьский день приехал по делам службы в свое ведомство, после встречи с нужными людьми не сразу отправился обратно, что-то внутри позвало прогуляться в центре города. Оставил джип на стоянке министерства, прошел не спеша через Красную площадь, свернул на Моховую и, немного не доходя до Тверской улицы, остановился. Какое-то предчувствие заставило его оглядеться, увидел неподалеку от себя элитную гостиницу «Националь», ноги сами повели туда. Встал чуть в стороне от главного входа среди толчеи приезжающих и отъезжающих гостей, не слишком отличаясь от них в своей добротной одежде, в ожидании чего-то, не зная, что именно. Вдруг заметил приближающуюся женщину в темной куртке и надвинутом на глаза платке, почувствовал идущую от нее угрозу, уже было двинулся навстречу, когда из стоявшей неподалеку машины быстро вышли два молодых человека, быстрым шагом догнали ее и под руку увели куда-то.
Никто не обратил внимание на захват террористки — Павел не сомневался, что именно ею была та женщина, да и выступающая на поясе куртка подсказывала о взрывчатке под ней. Постоял немного и уже собрался уходить, когда интуиция забила тревогу, заставила еще раз оглядеться вокруг. Юная девушка в синем комбинезоне, стоявшая рядом, в нескольких шагах, вроде ничем особым не отличалась и угрозы не внушала, но ее бледное лицо, а главное — глаза, смотревшие перед собой в каком-то отчаянии, привлекли Павла. Он, стараясь сохранять спокойствие, быстро подошел к ней и обнял, зажав ей руки, после проговорил идущими из сердца словами:
— Не надо, девочка, у тебя все будет хорошо. Пойдем со мной, я тебя не обижу.
Повел девушку, а она, на секунду застыв, пошла за ним, как будто завороженная. В нем самом жила какая-то уверенность, что он все делает правильно — девочке сейчас плохо, ей надо помочь. Довел до своей машины, расстегнул комбинезон, аккуратно, кончиками пальцев, отсоединил провода взрывателя, затем снял пояс с вшитыми пластинками взрывчатки и все это время девушка стояла как вкопанная, лишь дрожала всем телом. Позвонил куратору, в двух словах объяснил случившееся и повез на «базу» — ту лабораторию, где с ним проводили эксперименты. Там их ждали, девушку увели к штатному психологу-гипнотизеру, самого Павла принял куратор. Рассказал в подробностях о произошедшем перед гостиницей происшествии от задержания основного исполнителя до нейтрализации дублерши. Майор выслушал, немного попенял на слишком большой риск, которому подвергал себя, после все же согласился — в той критической ситуации он поступил правильно.
Позже, уже дома, вернее, в квартире Лены, вспоминал происшедшее сегодня событие, задавал себе вопросы, а ответов не находил. Откуда он мог знать о возможном теракте в этом районе, ведь о том у него мысли не было? Да и его поведение с девушкой-шахидкой — что же потянуло на геройство? Та в любой момент могла включить взрывное устройство, да даже напугавшись его приближения! Так же и с разминированием, он близко не сапер, никогда со взрывчатыми зарядами не имел дела, а тут не побоялся и сам взялся! Складывалось впечатление, что будто кто-то управлял им, но притом в полном сознании, в памяти остался каждый шаг или поступок в той ситуации. Конечно, как любой здравомыслящий человек, отбросил такой бред — он же не робот или зомби, чтобы кто-то мог запрограммировать его! Оставалось лишь поверить в то, что в нем проявилось нечто особое, если не сверхъестественное, то на грани реального. Можно назвать предчувствием или ясновидением, если считать возможной заумную метафизику и даже параноику. Как ученый — пусть даже бывший, — сказал бы — не верю, но ведь с ним же случилось!
