Выстрел в спину - [67]

Снова где-то слева щелкнул выстрел, и в небе вспыхнула зеленая ракета. Тусклый зеленый свет слегка осветил местность. Никитин заметил, что до колючей проволоки было метров пятьдесят или чуть больше. Эти десятки метров отделяли их от позиций советских войск. Русская оборона молчала, лишь иногда где-то там, в темноте вспыхивал едва заметный огонек, и темноту ночи разрезала очередь из светлячков. Это бил трассирующими пулями станковый пулемет.

– Пора, – коротко произнес Никитин и они стали осторожно выбираться из погреба.

Они легли на землю и, медленно работая локтями, поползли в сторону русских позиций. Никитин моментально почувствовал, как предательская влага и грязь стали медленно забивать все полости его формы и сапог. При очередной вспышке ракеты он оглянулся назад – Ольга ползла за ним в метрах пяти. До колючей проволоки оставалось метров десять, когда их движение заметил дежурный пулеметчик. Немец нажал на курок и вокруг Никитина и Ольги заплясали фонтанчики воды и грязи. Никитин прижался к земле, стараясь как можно плотнее вжаться в землю. Дав несколько очередей, пулемет замолк, но в небе по-прежнему беспрерывно горели ракеты, освещая все зеленым безжизненном светом.

Осмотревшись, Никитин пополз чуть левее, туда, где в «колючке» сиял довольно большой просвет, образованный взрывом крупного боеприпаса. Очередная пулеметная очередь прижала их к земле. Немецкая оборона неожиданно для него ожила, к дежурному пулеметчику подключились еще несколько. Они снова притихли, ни одного движения. Пуля обожгла щеку Никитина. Это было так неожиданно для него, что он невольно застонал.

Снова стало тихо, только по-прежнему небо разрывали вспышки ракет.

– Ты как? – спросил он Ольгу.

– Что у тебя с лицом? – спросила она.

– Зацепило, – еле слышно ответил Никитин. – Ничего, не смертельно.

Где-то недалеко ухнул миномет, затем другой. Воздух разорвал скрежет падающих мин. По спинам Никитина и Ольги застучала падающая сверху земля. Похоже, немцы били по площади, так как мины падали довольно хаотично, не причинив им каких-либо ранений. Они уже доползли до колючей проволоки, когда очереди немецкого пулемета в очередной раз прижали их к земле. Они сползли в воронку от авиабомбы и распластались на ее дне, переводя дыхание.

– Давай, я посмотрю, что с твоим лицом, – предложила ему Ольга.

Она достала из мешка бинт и, оторвав кусок, стала вытирать им сочившуюся из раны кровь.

– Может, перевязать?

– Ты что? Немцы сразу засекут и срежут первой же очередью.

Стрельба стала постепенно затихать, но небо по-прежнему было полно осветительных ракет.

– Готова? Давай, потихоньку. До наших траншей метров двести, не больше.

Дождь прекратился, и в разрывах туч показалась луна. Никитин выполз из воронки и, работая локтями, быстро пополз к «колючке». Преодолев ее, он оглянулся назад, Ольга ползла позади его. В этот раз по ним ударил уже наш пулемет. Пули прошли чуть выше их голов.

«Вот еще не хватало погибнуть от пуль своих товарищей», – подумал Никитин и прижался к земле.

Следующая пулеметная очередь выбила фонтанчики земли прямо перед его лицом. Стараясь подавить русский пулемет, немцы снова ударили по передовой из минометов. Над их головами просвистели мины и впереди них выросли букеты из огня и земли. Выпустив несколько мин, немцы замолчали. Они снова поползли вперед, моля Бога, чтобы их не застрелили свои.

– Давай, сюда! – выкрикнул кто-то из темноты.

И они, ориентируясь на голос, поползли в ту сторону. Неожиданно раздался звук падающей мины. Никитин закрыл голову руками, ожидая взрыва. Он прогремел в метрах десяти от них, обдав их падающей землей. Лейтенант оглянулся назад, стараясь отыскать в дыму Ольгу. Чьи-то сильные руки схватили его за рукав гимнастерки и втащили в траншею.

– Там девушка, – произнес он, прежде чем рядом с ними раздался очередной взрыв мины.

***

Никитин сидел на наспех сколоченном из досок табурете и молча, смотрел в пол. Ему было сложно говорить, разбитые в кровь губы опухли и едва шевелились. Мимо него ходил сотрудник Особого отдела дивизии в звании младшего лейтенанта НКВД. Иногда он останавливался перед Никитиным и, подняв рукой его голову за окровавленный подбородок, пристально вглядывался в его лицо, словно хотел что-то прочитать в его заплывшихся от синяков глазах. Каждый раз после этого он вытирал свои пальцы грязным носовым платком и снова задавал одни и те же вопросы. Никитин вцепился в табурет руками, стараясь не упасть с табурета. Допрос шел уже четвертый час.

– Я еще раз тебя спрашиваю, сволочь, с каким заданием ваша группа перешла линию фронта? Мне нужна, правда и только, правда. Ты понял меня? – брызгая слюной, закричал ему в лицо младший лейтенант. – Молчишь, гад! Если будешь молчать, застрелю прямо здесь! Ты понял меня!

Младший лейтенант расстегнул кобуру и достал наган. Он приставил его к голове Никитина и взвел курок.

– Считаю до трех. Один….

– Я уже вам все рассказал. Свяжитесь с капитаном НКВД Наумовым, он подтвердит все, что я вам рассказал, – еле шевеля разбитыми губами, произнес Никитин. – Свяжитесь с капитаном Наумовым…

– Твой капитан Наумов давно погиб в Минске! Ты понял меня? Погиб! А мертвые рассказать ничего не могут! – опять закричал младший лейтенант прямо ему в ухо. – Мне надоело с тобой возиться, Никитин. Или ты мне все расскажешь, или я прикажу тебя расстрелять! Ты понял?!