Выстрел в спину - [68]

Боец, стоявший у входа в сарай, размахнулся и ударил Никитина кулаком в лицо. Когда лейтенант, словно мешок свалился на пол, сотрудник Особого отдела криво усмехнулся.

– Кузьмин! Не так сильно. Ты убьешь его, а он мне живой нужен, – словно подводя итог разговора, произнес младший лейтенант. – Подними его. Что, не встает? Вон ведро с водой, вылей на него.

Боец, не проронив ни слова, выполнил приказ своего начальника. Когда Никитин затряс головой, сотрудник Особого отдела встал из-за стола и подошел к двери сарая, около которой затормозил мотоциклист.

«Кого еще черт принес, – подумал младший лейтенант, наблюдая за мотоциклистом. – Неужели ко мне?»

– Мне нужен Особый отдел, – обратился он к офицеру. – Где он у вас?

– Зачем, вам Особый отдел? – лениво поинтересовался младший лейтенант. – Откуда вы?

– Я, из Смоленска.

– Что у вас? – как бы, между прочим, спросил он офицера по особым поручениям.

– Пакет.

– Давай его сюда. Я из Особого отдела, младший лейтенант Кривоножкин. Еще что-то есть?

Мотоциклист протянул ему пакет. Кривоножкин взял в руки серый конверт и расписался в ведомости. Офицер козырнул и, сев на мотоцикл, покатил дальше.

– Посмотрим, что ты нам привез, – тихо произнес Кривоножкин, ломая печать из сургуча.

Он быстро пробежал глазами по тексту и посмотрел на Никитина, который по-прежнему продолжал лежать на земле.

– Кузьмин! Приведи в порядок лейтенанта, – приказал он бойцу. – Пусть умоется.

– В каком смысле в порядок, товарищ младший лейтенант? – Может, еще и побрить прикажите?

– Ты что, не понял? Его требуют доставить в Смоленск! Теперь. Так что дай ему свое лезвие, пусть и побреется.

Кузьмин плеснул в лицо Никитина остатки воды из ведра и когда тот снова замотал головой, помог ему подняться с земли и, придерживая лейтенанта за локти, повел его к кухне

***

Бои за Смоленск шли уже в пригороде. Отчетливо слышались выстрелы танковых пушек, треск крупнокалиберных пулеметов. В кабинет начальника Особого отдела армии вошла женщина и молча, положила на стол полученную шифровку из Главного управления НКВД СССР. Сделав глубокую затяжку, старший лейтенант НКВД Захарченко загасил окурок в пепельнице и взял в руки донесение. Офицер быстро пробежал глазами по шифровке. Судя по мимике его лица, он был не только удивлен сообщением, но и изрядно напуган.

– Трошин! Трошин! – громко закричал он. – Ты что, оглох!

В кабинет с испуганными глазами ворвался помощник. Он замер у двери. Судя по его виду, он был готов сделать все, чтобы спасти жизнь своему начальнику.

– Приведи ко мне лейтенанта Никитина! – распорядился Захарченко. – Ты что, не понял меня? Я же сказал доставить!

Володин и Трошин, два офицера Особого отдела, вышли из кабинета. Через несколько минут они ввели в кабинет Никитина.

– Садись! – предложил ему старший лейтенант. – Чай будешь?

– Не откажусь, – ответил Никитин. – Меня последние сутки только били и, сейчас мне как-то не верится, что вы меня угощаете чаем. Знаете, похоже, они мне что-то сломали – тяжело дышать….

– Сейчас приглашу врача, пусть посмотрит, что с тобой. Наши костоломы могут все, что угодно. Ты сам знаешь, чем ниже чин, тем больше прыти.

Офицер поднял трубку и приказал пригласить к нему в кабинет врача. Пока Никитин наслаждался вкусным чаем, в кабинет вошла женщина, на плечи которой был наброшен белый медицинский халат.

– Вызывали, товарищ старший лейтенант? – обратилась она к Захарченко.

– Вот, осмотри лейтенант. Жалуется, что тяжело дышать.

Врач долго осматривала синее от побоев тело Никитина, все цокала языком и покачивала головой

– Что головой трясешь? – грубо спросил ее Захарченко. – Сколько понадобится времени, чтобы поднять лейтенанта на ноги. Он мне живой и здоровый нужен.

– Могу сказать лишь одно, – тихо ответила врач, – что переломов у лейтенанта, нет. Это – первое, а теперь второе – ему нужно немного полежать, полечиться. Не исключено, что у вас повреждения внутренних органов.

По лицу офицера пробежала едва заметная тень недовольства.

– Клава! Сделайте товарищу обезболивающий укол, а там посмотрим. Некогда нам долго лежать.

– Потерпите, товарищ лейтенант, сейчас боль пройдет, – произнесла врач.

– Спасибо, – прошептал Никитин разбитыми губами. – Еще раз, спасибо.

Губы у него были необычно толстыми и бесчувственными. Он попытался улыбнуться врачу, но у него ничего не получилось. В кабинет вошел мужчина средних лет с тремя шпалами в петлицах. Сидевший за столом Захарченко, вскочил на ноги и вытянулся в струнку. Капитан посмотрел на женщину, давая ей понять, чтобы она покинула кабинет. Когда врач вышла, он взял в руки стул и подсел к Никитину.

– Как здоровье, лейтенант? – поинтересовался у него капитан НКВД. – Поломали тебя эти дураки. Ты их прости – война.

– Я уже простил их, товарищ капитан. Тогда я просто думал, что убьют меня ваши люди из Особого отдела дивизии.

– Да, это ремесло они хорошо усвоили, – произнес капитан и улыбнулся. – Я здесь распорядился, чтобы они поставили тебя на ноги к завтрашнему утру. Сейчас тебя накормят, наверное, голодный…

Он посмотрел на сидевшего за столом Захарченко. Судя по поведению капитана, полномочий у него было значительно больше, чем у старшего лейтенанта. Это не осталось без внимания Никитина.