Выстрел из прошлого - [3]

Пара – Еретик и Куница – побежала через кладбище назад. Третий диверсант страховал их сзади, командир и его наблюдатель – спереди.

И лишь оказавшись под мнимой защитой «зеленки», а затем и в ненавистном овраге, что находился сразу за ним, Еретик дал волю чувствам:

– Сука! Гаденыш! Я из-за тебя чуть ногу не сломал.

Он хорошо говорил на пушту и, потратив на ругательства минимум времени, приступил к «обряду исповеди». Он отдал пленника в руки Куницы, а сам, скинув пропитавшуюся потом куртку и оставаясь в майке, накрыл курткой голову мальчика, не давая ему видеть, а дышать он мог только через «поры» ткани. Психология афганцев была ему хорошо известна: они задиристы, подозрительны, вероломны. Даже этот юнец мог быть страшен в возмездии, совершив его самым жестоким способом. Но в них неистребима одна черта: афганцы решительны в наступлении, но впадают в панику при поражении.

– Отвечай, чернозадый! – горячим шепотом, припав губами к уху мальчика, через ткань куртки приказал Еретик. – В котором часу приехала машина? Не ответишь сразу, я сверну тебе голову, как цыпленку.

– Сегодня приехала, – задыхаясь и дрожа от страха, ответил афганец.

– В котором часу, падла?

– Два или три часа назад.

– Сколько человек приехало на машине?

– Трое.

– Они вооружены?

Инсаров покачал головой:

– Бросай валять дурака! Кто сейчас не вооружен?

– Только безоружный, – лаконично ответил Еретик. И продолжил допрос: – Сколько всего мужчин в поселке, включая гостей?

– Восемь. То есть одиннадцать.

– В каком они доме?

– В доме, напротив которого стоит машина.

Допрос окончен. Мальчик хотел еще что-то сказать, но Еретик несильно ударил его открытой ладонью в висок. Тот обмяк, потеряв сознание.

– Снимаемся, – отдал приказ Инсаров, заодно информируя по рации оставшегося у забора товарища. – Куница, свяжи мальчика.

– Зачем тратить на него ремень? – Еретик взял эту проблему на себя и обнажил острый, как бритва, нож с зазубринами на обухе.

Инсаров даже не посмотрел на него. Он, гоняя желваки, повторил приказ:

– Куница, свяжи мальчика.

И только после этого в упор посмотрел на Руслана. Взглядом заставил того убрать нож в ножны, покорно опустить глаза и снова взяться за автомат.

– Внимание! – подал сигнал Шульц. – Вижу цель.

Инсаров тут же взял автомат на изготовку и посмотрел в оптику.

– За забором, – давал ориентиры наблюдатель. – Между молельней и вторым справа домом.

– Вижу.

Инсаров посадил на угольник прицеливания голову «духа» с окладистой бородой и в национальном головном уборе. Тот выглядывал из-за укрытия, скорее всего, в поисках мальчика. Открыл рот, позвав его.

– Зубочистка, слева от тебя «дух», – передал по рации Шульц, взяв на себя обязанности командира и не отвлекая его. – Таращится на дорогу, зовет пацана.

Диверсант у дувала плотнее прижался к саману плечом. Кромсая зубами спичку, за что и получил соответствующий позывной, Мерзликин был готов снять противника из бесшумного оружия.

Душман упростил задачу снайпера, когда показался над дувалом по пояс.

– Стреляю, – по сложившейся традиции предупредил командир и придавил спусковой крючок автомата.

Он стрелял в левую половину груди противника, и пуля попала тому в сердце. «Дух» отпустил руки и завалился назад, как если бы стоял на краю обрыва и решил свести счеты с жизнью.

Теперь медлить было нельзя. Могли напороться на «духов», а могли и на своих.

Диверсанты, объединившиеся в одну группу, действовали по простой, не дающей сбоев схеме. Получив необходимую информацию, они вошли в кишлак через ворота уже через пять минут после допроса пленника. Взяв под контроль окна и двери дома из дикого камня, бойцы приготовили гранаты.

– Боулинг? – шепотом спросил Еретик.

– Боулинг, – ответил Инсаров, утвердительно кивнув.

По команде капитана они «катнули» гранаты в помещение. Эта тактика называлась «афганской зачисткой»: все вопросы задавались после взрыва или автоматной очереди. Пять гранат разорвались одновременно, снося крышу. Пять довершили начатое: в доме в живых не осталось ни одного человека.

– Путь свободен, – бросил под нос Еретик, не без удовольствия занимая место за рулем трофейного «уазика». Когда остальные спецназовцы сели в машину, он спросил: – Заедем за товаром?

– А ты как думаешь? – ответил, глядя прямо перед собой Инсаров. И добавил: – Остановишься там, где мы оставили пацана.

Еретик нажал на тормоз, не доезжая до дерева и привязанного к нему пленника метров двадцать. С этого места мальчика не было видно, но отлично смотрелся капитан Виктор Инсаров с пистолетом в опущенной руке. Он медлил по какой-то необъяснимой причине.

– Командир не отпустит его, – высказал свои мысли вслух Еретик. – Не отпустит из милосердия. Пацану некуда идти, его родственники убиты. Он подастся в соседний поселок, возьмет в руки «калаш» и начнет мстить русским, а русские в конце концов убьют его.

Инсаров перевел флажковый предохранитель на одиночный режим огня, поднял руку с оружием и выстрелил навскидку, едва прицелившись. Вложив армейский пистолет Стечкина в кобуру, он пошел к машине. Перемахнув через дверцу, Парфянин одним расчетливым движением оказался на сиденье. Постучал рукой по дверце, поторапливая водителя: