Высший свет - [11]

— И ничего больше? — неожиданно спросил Продюсер.

Режиссёр понял, о ком и о чём тот спрашивает.

— Пока всё, — отозвался он. И добавил спустя короткое время: — Ну, там ещё другой пес его за ногу цапнул. Но это малоинтересно.

— А сейчас они где?

— В какой-то сосисочной, у Трёх вокзалов. Материал ещё не поступил. Но вряд ли что-то путное. А что?

— Надо их как-то расшевелить.

— Эпатажно или эстетически? — поинтересовался умный Режиссёр.

— Коммерчески, — ответил не менее умный Продюсер.

Они вновь, как всегда, поняли друг друга с полуслова.

— Считаешь, что это самое слабое звено? — спросил Режиссёр.

— Считаю, что их просто надо подтянуть к другим, по уровню, — отозвался Продюсер, покусывая мундштук. Курить он давно бросил, но деревянный мундштук погрызть любил. — Эти Катя и Алесь не должны выпасть из обоймы так рано.

— Надо же. Ты даже их имена запомнил. Про других-то приходится подсказывать. Почему бы это?

— Нет, просто врезалось как-то.

Но теперь Режиссёр ему явно не поверил. Он работал с Продюсером уже несколько лет и хорошо знал, когда тот не говорит правды. Впрочем, можно сказать, что он не говорил правды всегда. Некоторое время они молча смотрели на другие экраны. Особый интерес вызывала пара «Мадонна и Аслан». Горец привел партнёршу на какое-то лесное пиршество, наверное, знакомил со своими сородичами; там жарились в мангалах шашлыки, разливалось вино.

— Это в Серебряном бору, — пояснил кто-то из помощников Режиссёра. — Даже запах баранины чувствую. А барашка только что зарезали, на наших глазах. Сам Аслан и резал. Во-от таким тесаком. Чик — и к Кукрыниксам.

— Должно быть, этот Аслан в своей Чечне вот точно так же нашим солдатам головы отстегивал, — добавил другой помощник.

— Это оставить? — посмотрел на Продюсера Режиссёр. — Крови как-то многовато будет.

— Обязательно оставить, — кивнул тот. — С Лигой защиты животных мы договоримся. А кто у нас сексом будет заниматься?

— Новобрачные, — пожал плечами Режиссёр. — Им сам Бог велел. Никто и не осудит.

— Да вот эти-то уже и занимаются, — сказал первый помощник, указывая на один из экранов. Там действительно в какой-то полутемной комнате пыхтели под простыней двое.

— Диана и Кирилл, — добавил второй помощник. — Самыми нетерпеливыми оказались. Уж очень хочется в круиз попасть. Ну, теперь точно на первое место выйдут.

— А вот этот эпизод пока попридержим, — подумав, произнёс Продюсер. — Не стоит спешить, секса впереди ещё будет много. Да и не в нём дело.

— Не хочешь поднимать их рейтинг ещё выше? — спросил Режиссёр.

— Чего уж им там ещё поднимать? — усмехнулся Продюсер, и все засмеялись, оценили его юмор.

Контрастно с пыхтящими под простыней выглядела другая пара, стоящая на берегу озера и кормящая белых лебедей.

— Очень трогательно, — сказал Режиссёр. — Маша и Паша, студенты наши.

— А в итоге всё равно кончается постелью, — равнодушно заметил Продюсер. — Но лебедей оставь.

Один из помощников тоже решил пошутить:

— Кому лебедей, а кому бл…дей.

Но на этот раз никто из присутствующих не засмеялся. Чин не тот.

— Но самое забавное готовится вот тут, — сказал Режиссёр, указав в сторону одного из экранов.

Там «неожиданно» сошлись в одном месте сразу две пары: сидели за столиком в открытом кафе, где-то на Тверской, и совещались. Как заговорщики.

— Жанна, Золотой, Лизонька и Стас, — напомнил кто-то из присутствующих.

— Тот самый сюрпризец, о котором мы говорили, — добавил Режиссёр.

Продюсер понимающе кивнул. И переключил внимание на оставшиеся пары.

14

Пластиковых стаканов на столике прибавилось, а Алесь продолжал увлеченно рассказывать:

— …вот если вы возьмете в руки циркуль и воткнете его в географическую карту Европы, обведете её кругом, то центр окажется как раз в Беларуси — между Минском и Гродно, в маленьком городке под названием Мир. Символично звучит, правда? Городок этот подревнее Москвы будет. А какой там средневековый замок! Из него подземный ход тянется аж до самого Несвижа. В прежние времена по нему вполне свободно могли разъехаться две кареты. Это, чтобы вы знали, было самое первое метро в мире. Хотя сейчас вход в это метро замурован. Никто не знает, где он. А ведь внутри спрятаны несметные сокровища князей Радзивиллов. Я сам искал-искал, да так и не нашел. Осенью опять поеду землю рыть. Поехали вместе?

— Чистый Мюнхгаузен, — ответила на это Катя. Но ей было интересно слушать. — А привидения в том замке водятся?

Алесь кивнул, отхлебнув пива.

— В Мирском замке Пан Коханек бродит, сторожит сокровища, а в нашем, Несвижском, — Несчастная Барбара, её ещё Черной Дамой кличут. С ней любопытная история приключилась, очень романтическая. Хотите расскажу?

— Хочу, — ответила Катя. Оператор снимал. Некоторые за соседними столиками тоже стали прислушиваться.

— Дело было в середине шестнадцатого века, — начал Алесь. — Барбара Радзивилл вышла замуж за Сигизмунда Августа, сына польского короля, по любви, заметьте, именно по любви. Что-то вроде Ромео и Джульетты. Но мать Сигизмунда, зловредная итальянка Бона Сфорца, была категорически против этого брака. А что делали все итальянки и итальянцы в Средневековье, когда серчали на своих недругов? Правильно. Нация отравителей. Вот она и велела своим аптекарям её извести. Семейное счастье Сигизмунда и Барбары длилось недолго. Через шесть месяцев он остался вдовцом. И горю его не было предела. Дальше — больше. С помощью алхимиков Сигизмунд решил вызвать душу своей любимой жены. В одном из дворцовых залов установили большие венецианские зеркала. Алхимики — пан Твардовский и пан Мнишек — начертали на поверхности самого высокого зеркала фигуру Барбары Радзивилл в полный рост в белом подвенечном платье. Спиритический сеанс начался. При свечах, в тишине, даже собаки за окнами не лаяли. Но перед тем алхимики строго-настрого предупредили Сигизмунда, чтобы он ни в коем случае не приближался к Барбаре, если та вдруг появится из зеркала.