Высшая милость - [76]

– Хорошо, попробуем ваш ботинок, – легко согласилась она. Ботинок, скорее сапог, был из черного блестящего эластичного материала, ногу он ей закрывал до колена. Надев его, она сразу почувствовала значительное облегчение. Пока Пэм оплачивала счет, она вышла из кабинета, прыгая на костылях и в ботинке.

– Выглядит забавно, – весело сказала Джанет, помогая Мелани усесться в авто. У них было еще достаточно времени, чтобы собрать вещи и всей командой отправиться в аэропорт, чтобы вылететь в Феникс. Мелани знала: с этого момента начнется кошмар. Их концертный тур начался…

В самолете она положила ногу в ботинке на подушку. Ребята из оркестра играли в «Веришь-не-веришь» и покер. Джанет присоединилась к ним. Она периодически посматривала на Мелани и пыталась сделать все, чтобы ей было удобно. Наконец Мелани приняла несколько болеутоляющих таблеток и уснула. Пэм разбудила ее в тот момент, когда они приземлились, и один из музыкантов оркестра на руках вынес ее из самолета по трапу. Она была сонной и немного бледной.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила ее Джанет.

– Все хорошо, мам, – заверила ее Мелани. Когда они зашли в свои номера, Пэм заказала для всех обед. Мелани в это время звонила Тому. – Мы на месте, – доложила она, стараясь говорить бодрым голосом. Она все еще была сонная от таблеток, но передвигаться в ботинке было неизмеримо легче. Но без костылей она почти не могла двигаться.

– Как твоя нога? – озабоченно спросил он.

– При мне. В Вегасе они надели на меня что-то вроде гибкого гипса. Теперь я выгляжу, как нечто среднее между Дарт Вейдером и Франкенштейном. Но ботинок этот определенно мне помогает. Но перед тем как выйти на сцену, я все же его сниму. – Даже с учетом ее разбавленных шутками описаний своих злоключений с ногой Том ужаснулся:

– Снимешь? И думаешь, это разумно?

– Все будет хорошо, не волнуйся! – Ее уверенный тон убедил Тома, и дальше они объяснялись друг другу в любви.

Но вечером она все же проявила разумность. Продумав наряд, в котором предстанет перед не ожидающей ничего подобного публикой, она выпрыгнула на сцену на костылях, допрыгала до высокого стула и положила костыли рядом. Последовал маленький душераздирающий спич певицы – она-де получила травму во время занятий сексом, – после которого зал взорвался аплодисментами от того, как она это все им рассказала, – и затем начался ее обычный концерт. Зато слушали его с еще большим восторгом и вдохновением, нежели если бы она вышла в концертном платье и традиционно в босоножках на каблуках. Сегодня на ней были короткие облегающие шорты, красные, чулки в сеточку, расшитый стразами красный бюстгальтер и аккуратные туфли на плоской подошве. Выглядела она сногсшибательно и несколько раз выходила на бис. Но все далось ей немалыми силами. Она смертельно устала и скорее хотела вернуться в номер, чтобы принять болеутоляющее. И уснула сразу, как только проглотила таблетку, даже не позвонив Тому, чтобы сказать, как прошло выступление. Он говорил ей, что собирается поехать с Нэнси в Лос-Анджелес где-то поужинать, поэтому в тот вечер тоже ей не позвонил.

В Фениксе они пробыли два дня, затем их ждал Даллас, затем Форт-Ворс. В каждом городе они дали по два концерта, один в Остине и еще один на стадионе Астродом в Хьюстоне. Она неукоснительно следовала советам врача и постоянно носила ботинок, снимая его лишь перед тем, как выйти на сцену. Ее новый сценический облик обсуждали в газетах – это стало своего рода соревнованием в остроумии критиков, но в целом неодобрительных суждений никто не высказал, все же травма есть травма, и все отдали должное находчивости звезды. А тем временем нога начала заживать понемногу. И вот наконец в Оклахома-Сити на их долю выпало два выходных, которые стали для них сущим раем. Они перелетали из одного города в другой, и она очень много и напряженно работала. Каждый раз, выходя на сцену, она стоически переносила боль – выступления с травмированной ногой стали для нее настоящим испытанием. Один человек из ее команды сломал руку, а у звукооператора сдвинулся позвоночный диск, когда он перетаскивал тяжелое оборудование. Но, что бы ни происходило, они знали, что шоу должно продолжаться. Жизнь во время гастролей трудно было назвать беспечной. Время тянулось бесконечно долго, график выступлений был плотный, а гостиничные номера нагоняли тоску. Там, где была возможность, они занимали номера люкс. Во многих городах выступали на стадионах. Это повторялось в каждом городе, и через какое-то время все места, куда они приезжали, начинали казаться им одинаковыми, и они забывали, где находятся…

– Господи, мне надо отдохнуть от всего этого, – не удержавшись, сказала Мелани матери в один из удушливых вечеров в Канзас-Сити. Концерт прошел удачно, но, спрыгивая со сцены, она, как назло, опять подвернула ногу, и теперь щиколотка болела еще сильнее, чем прежде. – Я устала, мам, – призналась она. Мать нервно взглянула на нее.

– Если хочешь, чтобы платиновые диски продолжали продаваться, ты обязана гастролировать, – практично отозвалась мать.

– Я знаю, мам. – Мелани не спорила с ней, но не могла дождаться, когда примет горячую ванну и ляжет спать. Она сказала то, что думала. Она мечтала о перерыве. Когда они приедут в Чикаго, у них будет двухдневный отдых в ближайшие выходные. Том планировал прилететь к ней, Мелани с нетерпением ждала его.