Высшая милость - [47]

— Ты знаешь, преподобный, сэр Гренвиль не бывает в плохом здравии. А теперь идем. У нас есть работа.

Болсби с надеждой посмотрел на сумку с бутылками, которую нес Гримметт.

— Вы хотите сделать меня свидетелем? Да?

— Я уже сказал тебе, Мистер Умеренность, про чёртову свадьбу. Двигайся!

— Свадьба! Как приятно! Я люблю свадьбы. Веди, добрый Томас, веди.

— «» — «» — «»—

Тоби Лазендер заскучал. В переулке было тоскливо. Спустя час он прошёл до Стрэнда, убеждая себя, что Смолевка может выйти через переднюю дверь дома Кони, но там никого не было кроме стражника, прислонившегося к кирпичной арке. Тоби вернулся в переулок, дошёл до самого конца, где булыжная мостовая переходила в вонючий и грязный спуск к реке. Стена, ограждающая сад Кони, заходила далеко в воду, и не было никакой возможности обойти её. Он вернулся к крыльцу, прислонился к противоположной стене у начал разглядывать простой невыразительный дом Кони. Он должен ждать. Скоро, успокаивал он себя, очень скоро Смолевка выйдет из этой двери и они будут вместе.

Он был влюблен, и смотрел на мир сквозь розовые очки своей любви. Для него ничто ничего не значило, кроме того что он должен быть вместе со Смолевкой, а неодобрение отца казалось незначительным препятствием. Увидев её первый раз у реки, он в страхе думал, что она, может, не захочет увидеть его снова. Он проклинал себя за то, что не вернулся, хотя конечно же не мог вернуться, из-за того что уехал в Лондон, но затем она написала ему, а он жил в доме отца в нескольких минутах от того дома. Теперь его жизнь до встречи с ней, часы, проведенные без неё, казались пустыми. Он влюбился. Отец и, несомненно, мать не одобряют его любовь. Её происхождение и образованность абсолютно не соответствовали их ожиданиям, но Тоби было все равно. Внутри Смолевки было что-то такое, что одурманивало его, он не мог жить без этого, и даже промозглый сумрачный переулок казался светлее при мысли о ней.

Он дотронулся до печати, чувствуя комок под кожаной курткой и рубашкой. Он касался её кожи, а теперь его, и даже эта банальность под влиянием розовых очков превратилась в знамение блестящей надежды.

Он услышал её раньше, чем увидел. Он стоял, прислонившись к стене, весь в своих мечтах о безоблачном будущем, когда услышал её крик. Он повернулся, ухватив блеск её серебристо-голубого плаща на корме лодки, и тут же гребцы наклонились вперёд, сделали гребок, и баржа стала уменьшаться вдали.

— Смолевка! — он побежал к воде, но она уже исчезла, течение реки унесло её. — Лодочник! Лодочник!

Проклятье, проклятье! Ни одной пустой лодки, когда она необходима! Он бежал по переулку, громыхая ботинками, на Стрэнде повернул на восток. Он старался вспомнить ближайшую пристань по реке. Эксетер Стрит! Темпл Стэйерз! Он проталкивался сквозь толпу, не обращая внимания на жалобы со всех сторон, понимая, что с каждой секундой его любимая уезжает все дальше от него.

Скэммелл! Это должно быть Скэммелл! Смолевка все ему рассказала, а он просил рассказывать снова и снова, ища выход из законной путаницы завещания, Ковенанта и брачного договора. Протискиваясь сквозь вечернюю толпу, он вспоминал, было ли другое имя в письме, возможно, её мог схватить Лопез, но если он хотел спасти её, то должен найти судьбоносное решение, кто из врагов мог захватить её, и чутье подсказывало ему, что это Скэммелл. Производитель лодок, она говорила, и баржа, на которой её увезли, выглядела богатой и подходящей для производителя.

Он свернул со Стрэнда, врезался в толстого торговца, который закричал на него, и побежал по ступенькам по Эксетер Стрит вниз к очереди людей, ожидавших лодочников.

Поперек узкой улочки хлопнулось копье, преградив дорогу, и одетый в броню солдат двинулся навстречу ему. Ещё два встали у него за спиной.

— Спешишь, парень?

— Да!

Чёрт, патруль. Один из тех, кого Парламент выставил на улицы ловить дезертиров.

Они оттеснили его к стене, прохожие робко шли по дальней стороне улицы, не желая быть втянутыми в неприятности. Солдат, остановивший Тоби, осмотрел его с ног до головы.

— Кто ты, парень?

Он быстро соображал, выхватив из памяти имя сына коллеги отца.

— Ричард Кромвелль, сын Оливера Кромвелля.

— Спешишь, да? — солдат нахмурился, теперь уже нерешительно.

— Да, по делам отца.

— Пусть идет, Тед, — сказал один из двух. Но третий смотрел неодобрительно.

— Волосы рыжие, — фыркнул он. — Крепкое телосложение, волосы рыжие. Вот кого мы должны искать, как сказал капитан, — он сдёрнул кожаный подшлемник, обнажив голову Тоби. — Вот, смотрите! Рыжие волосы!

Первый солдат заколебался, сомневаясь:

— Лазендер?

Тоби заставил себя расслабиться и даже улыбнуться.

— Мое имя Ричард Кромвель. Отведите меня к вашему капитану. Как его имя?

Первый солдат неохотно ответил.

— Форд, сэр. Капитан Форд.

— А, я знаю Форда — Тоби засмеялся. — Пойдемте к нему. Давайте! Это ваша обязанность, — он улыбнулся первому. — Как тебя зовут?

— Вигз, сэр. Эвард Вигз, — Вигз выглядел довольным.

— Тогда давайте вначале сходим к вашему капитану, Вигз, и потом я побегу по делам своего отца.

Вигз был вполне готов позволить Тоби идти немедленно, но два других решили, что прогулка в Лудгейт, на гауптвахту будет более приятным развлечением в их монотонности.