Вышка - [4]
В столовой — прохладная тишина. Она тут же становится горячей — раскаляется от наших тел. За последним столом три сержанта в побеленных солнцем хэбэ пьют чай. Рассаживаемся, и только слышно, как оседает дыхание под твердой формой. Сахара уже нет, один встал и подошел к сержантам.
— Разрешите сахар…
Миска, стоявшая перед белобрысым сержантом, блеснула, взлетая, и шарахнула спросившего по лицу.
Стук ложек оборвался. Тишина лопнула, накрыла вскочивших сержантов топотом и звуками ударов.
Белобрысый сержант с красной блестящей полосой от рта до уха вспрыгнул на стол, перелетел на другой и выскочил.
Через несколько секунд послышался нарастающий грохот, и в столовую влетела толпа сержантов, окруженная блеском пряжек. И заворочалась одна сплошная куча криков, свиста ремней и топота. По затылку мне врезало железно и тупо, сквозь гул, наполнивший голову, услышал:
— Все! Отошли, отошли! Мы их по уставу…
Мы стоим на огнедышащем плацу, придавленные солнцем. Шагах в десяти от нашей колонны — другая, прибывшая до нас. Они стоят, впечатанные в белый неподвижный воздух, туго сбитой колонной. Человек восемь сержантов прохаживались между колоннами, пятеро или шестеро стояли напротив, заложив руки за спину. Хоменко посередине, нам видна половина его лица.
Выпуклая грудь Хоменко начала медленно приподниматься, разрастаться… вот-вот пуговицы и значки сыпанут во все стороны.
Приподнимается, приподнимается… — Вооруженные Силы… — грудь его застыла на один миг, чтобы вытолкнуть, — вспышка с тыла!!
Соседняя колонна разом рухнула. На том месте, где она только что неподвижно стояла, теперь одни неподвижные спины. От этого пошел ветерок, и наша колонна немного покачнулась; кто-то переступил с ноги на ногу.
— Отставить!
Бух-бух! — лежащая колонна уже стоит.
— Вас команда не касается? — Хоменко говорил спокойно, руки держал за спиной. — Вспышка с тыла!
Упала, как картонная, соседняя колонна. И опять от этого накатил ветер, и нас качнуло.
Хоменко перевел взгляд на неподвижные спины, устилающие плац.
— Отставить!.. Вспышка с тыла! — Бух-бух! — вскочил. — Отставить… Вспышка справа!.. Вспышка слева!.. — Бух-бух!
Они уже не успевали припасть к бетону — отставить! — отталкивались обратно… не успевали встать прямо — вспышка с тыла! — падали. И ветер от этого становился все сильней, и наша колонна покачивалась все сильней. Поверх головы Хоменко вижу на далеком-далеком шоссе остановился автобус, оттуда вышли и двигаются к сопке люди, сумки в руках… Скрываются за сопкой.
— Ползком-арш! Отставить. Вспышка справа!.. Пол… ар… ла… аа!..а!
Хоменко резко, на одном каблуке, повернулся к нам.
— Вспышка с тыла!
Ветер накатил, колени сломались — и горячий бетон дохнул в лицо.
Офицер с круглым лицом, прорезанным белозубой улыбкой, барабанил пальцами по столу, общелкивал веселыми глазами нас.
Сидим в прохладной беседке за дощатыми столами. Только что был обед, тяжело… Лицо офицера ускользает, голос его то отдаляется, то звучит совсем близко.
— Вас ждет нелегкая, полная лишений и тягот и вместе с тем почетная служба. — Он собрал, скомкал улыбку, и голос его зазвучал тяжело. — Вам предстоит охранять людей, забывших, поправших понятия чести, совести, посягнувших на устои нашего с вами государства. Любой из них, находясь на свободе, может, не задумываясь, убить вашу мать, изнасиловать сестру, невесту… у-у-у…
Уплываю куда-то по частям, глаза тяжелеют, тяжелеют… Сжимаю голову руками, чтобы лицо офицера остановилось.
— …Не случайно ваша служба называется боевой, ибо все, кто находится там, ваши враги. Враги коварные и беспощадные, но неопасные до тех пор, пока вы… сжимаете в руках оружие… орое доверяет вам народ… Это нелегкое бремя…
Сильный всхрап сзади.
— Встать, — сказал офицер. Не закричал, спокойно сказал. — Сержант Юрченко.
— Я! — натянутая спина заслонила круглое лицо. Слышно, как наливается в стакан вода из графина, звук глоточков…
— Ну-ка, проведите-ка небольшую разминочку на плацу. Я вижу, им тяжело слушать.
С плаца вернулись, раскаленными ртами хватая прохладный воздух беседки. Офицер достал платочек, вытер глянцевитый лоб — видно, воздуха в беседке стало мало. Он посмотрел на часы.
— Так, по распорядку сейчас ОМП[3]. Отведите их в химгородок.
Мерцает, выдавливается из темноты синяя лампочка. Подрагивает, появляется и опять проваливается в черноту. И вновь продирается оттуда — мерцает на прежнем месте. Мерцает… Зачем мерцает? Я не знаю, товарищ сержант, я ничего не знаю, я ничего не хочу знать. Я хочу одного — провалиться тоже в эту черноту, совсем провалиться, навсегда-да-да…
— Равняйсь! Смир-на!.. Отставить.
Качаются рядом немигающие глаза, они что-то говорят, вижу по ним, но я не слышу, что говорят. Глаза… Кто это? А-а, да, да. Это сержант Хоменко, заместитель… нет, он мой непосредственный начальник. Почему непосредственный? Какое странное слово?
Немигающие глаза стремительно летят навстречу, что-то тяжелое ударяет в грудь… синяя лампочка переворачивается.
— Встать!
Опять в глаза давит, выпирает из темноты синяя лампочка — опять на прежнем месте. Лампочка. Да, это лампочка… Лампочка, лапочка, лодочка… Какая лодочка? Наверное, та… ну та, когда какая-то река блестела так, прохладная, и ветер тормошит воду, и камыш ярко-зеленый прокатывается волнами, и волны хлюп-хлюп…
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
1941 год. Родители девочки Миши, скрывавшиеся в Бельгии, депортированы. Ребенок решает бежать на восток и найти их. Чтобы выжить, девочке приходится красть еду и одежду. В лесу ее спасает от гибели пара волков, переняв повадки которых, она становится полноправным членом стаи. За четыре года скитаний по охваченной огнем и залитой кровью Европе девочка открывает для себя звериную жестокость людей и доброту диких животных…Эта история Маугли времен Второй мировой войны поражает воображение и трогает сердце.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами настоящая человеческая драма, драма потери иллюзий, убеждений, казалось, столь ясных жизненных целей. Книга написана в жанре внутреннего репортажа, основанного на реальных событиях, повествование о том, как реальный персонаж, профессиональный журналист, вместе с семьей пытался эмигрировать из России, и что из этого получилось…