Выше Эвереста - [66]

Так уж сложилась история освоения человеком высочайших вершин мира, что первовосхождения на некоторые из них стали делом чести альпинистов определенных наций. Эверест традиционно считался «английской» горой, вторая по высоте вершина мира К2 — «итальянской», Нанга-Парбат — «немецкой», Манаслу — «японской»…

Борьба за покорение Эвереста напоминала эстафету: кому-то должна была выпасть честь пройти последний этап. И она по праву досталась английским альпинистам: 29 мая 1953 года их девятая по счету экспедиция наконец увенчалась успехом. Однако новый, качественный скачок в высотном альпинизме произошел немного раньше, в 1950 г., когда французские альпинисты овладели первым восьмитысячником — Аннапурной (8078 м). Начиная с того времени за пятнадцать лет в Гималаях и Каракоруме одна за другой были покорены все четырнадцать самостоятельных гор, превышающих 8000 метров.

В чем секрет такого успеха? Конечно, не в том, что выросло новое поколение неких «суперменов», которым оказались по плечу такие восхождения. Ведь и пионерам Гималаев было не занимать энтузиазма, упорства, смелости, силы и целеустремленности. Решающую роль сыграло накопление опыта и знаний, совершенствование техники и тактики высотных восхождений, улучшение рационов питания, альпинистского снаряжения и особенно кислородных аппаратов, которые стали более легкими и надежными. Немаловажное значение имело также и преодоление своеобразного психологического барьера: ведь долгое время бытовало мнение, что на склонах горных гигантов выше черты 8000 метров пролегает «зона смерти». И в этом, чисто психологическом, плане преодоление такого барьера можно, пожалуй, сравнить с прорывом человека в космос.

Из истории борьбы за овладение Эверестом известно, что редкая экспедиция на «Вершину Неба» проходит благополучно. Даже когда она бывает взята. Почти в каждой — травмы, отморожения или смерть. И читатель невольно задаст вопрос: зачем все это?

Альпинисты, у которых риск входит в «правила игры», могут ответить словами победителя К2 итальянца А. Компаньони, что «нет ничего прекраснее, чем борьба человека с природой, когда ты остаешься с ней один на один. У альпинистов нет зрителей, и им не аплодируют. В такие мгновения они одни».

Невозможно, например, спокойно читать полную драматизма книгу Мориса Эрцога «Аннапурна», продиктованную им в госпитале по возвращении из экспедиции. Позднее в течение восьми лет он занимал пост верховного комиссара (министра) по делам молодежи и спорта Франции, стал членом Международного Олимпийского Комитета. Ценой огромных страданий и жертв заплатили французы за победу над первым восьмитысячником. Но вот что сказал этот мужественный человек в интервью для французского телевидения: «Я считаю, что моя жизнь сложилась лучше, чем я мог ожидать, потому что Аннапурна дала мне то, о существовании чего я раньше не подозревал… И если бы я начинал ее заново, то, пожалуй, сделал бы то же самое, несмотря на страдания и боль».

Однако альпинизм — не спорт самоубийц, хотя и связан с риском. Только риск риску рознь. Он приемлем и хорош, если оправдан и разумен. Когда не переходят грань, отделяющую его от авантюризма. Сохранить жизнь в горах помогает чувство страха, рождаемое инстинктом самосохранения. Оно полезно, это чувство, так как сигнализирует об опасности. Важно не дать ему перерасти в панику.

Хиллари честно признался, что при возвращении с вершины Эвереста после Южного пика его и Тенцинга не покидал страх перед крутым снежным склоном, по которому предстояло спуститься. Они шли с максимальной осторожностью и рубили ступени в фирне столь тщательно, словно от этого зависела жизнь, что было близко к действительности. Это чувство отпустило их лишь тогда, когда спортсмены вышли на более безопасный участок юго-восточного гребня.

Героизм или безрассудство? Этот вопрос встает почти после каждого восхождения, пожалуй, самого выдающегося альпиниста современности Рейнхольда Месснера, итальянца австрийского происхождения, имя которого уже давно привлекает внимание любителей альпинизма на всех континентах. И дело тут не только в его замечательных достижениях, хотя они и уникальны. Месснер — единственный в мире человек, за плечами которого уже одиннадцать (!) подъемов на вершины Гималаев и Каракорума высотой более 8000 метров: Манаслу, Хидден-пик, Броад-пик, Гашербрум II, Канченджанга, Шиша-Пангма, дважды по разным маршрутам— Нанга-Парбат и Эверест. Говорить о себе заставляет его отношение к альпинизму, его философский взгляд на покорение гор.

Мне довелось встречаться с Месснером. Впервые это произошло десять лет назад в Швейцарии. В один из дней работы Генеральной ассамблеи Международного союза альпинистских ассоциаций (УИАА), проходившей в Монтре, нам, делегатам, сначала показали фильм «Назад в горы», удостоенный приза Итальянского альпклуба, а затем представили автора сценария и единственного актера. Им оказался Р. Месснер, тогда еще только восходящая «звезда» западноевропейского альпинизма.

Сюжет фильма прост: задавленный морально сумасшедшим темпом городской жизни, человек вырывается на волю, в горы. Какой контраст после многоэтажных громад, где словно в сотах ютятся люди, назойливых реклам, мельтешащих светофоров, потоков вечно куда-то спешащих пешеходов! Простор, тишина, изумрудные альпийские луга, кристально чистый воздух, яркие цветы и серые гранитные скалы. Наконец-то можно вздохнуть полной грудью. Сброшен рюкзак, перекинута через плечо бухта веревки, и вот уже по отвесной стене высотой в несколько сотен метров в одиночку лезет альпинист. Спокойно, уверенно, безо всякой спешки и… страховки. Напряжение покидает зрительный зал только после того, как герой фильма благополучно выбирается наверх. Его лицо озаряет счастливая улыбка. Вдоволь налюбовавшись панорамой гор, он спускается по тропинке и шагает домой, но теперь уже легко, бодро, с каким-то особым блеском в глазах.