Выбор Бога - [13]
Тут до нее дошел смысл сказанного Олегом, и она резко по-
вернулась к нему.
Настал его час! Цепко глядя в широко открытые глаза молодой
девушки, Олег отчетливо произнес:
– Я люблю тебя, Ольга!
Тут бы схватить любимую в объятия, но место не позволяло, и
предмет обожания был весьма специфический. Торопиться не
надо!
– Как ты можешь, Олег, это же храм!.. – почему-то Ольга
заговорила шепотом.
7 Тропарь, глас 4-й
35
– Я ничего зазорного и грешного не делаю. Говорить о любви
можно и в храме. Даже нужно, серьезней звучит! Я прошу тебя
выйти за меня замуж, говорю это здесь перед иконами! – перебил
он Ольгу.
– Олег, Олег, но я же послушница, я все для себя решила, я
Богу отдаю свое сердце и душу…
– Послушница – не монашка, – опять Олег не давал ей сказать,
– объясни мне, почему молодая женщина должна запирать себя в
монастыре. Ей же богом предназначено другое. Выполни свой
долг, реши свои земные задачи, потом решай духовные. Ты же
совсем и жизни не видела!
Ольга потерянно молчала.
– Скажи мне, пусть мы виделись совсем немного и немного
общались, неужели я тебе безразличен? – продолжил Олег.
– Олег, не хочу врать, а говорить ничего не стану, чтобы не
вселять в тебя несбыточные надежды, – пусть шепотом, но твердо
ответила девушка и резко замолчала, поняв, что проговорилась.
Олег тоже все понял.
– Ольга давай так: не торопись с ответом, все-таки вопрос я
тебе задал непростой, не каждый же день тебе предлагали замуж
выйти, – улыбнулся Олег, – подумай, встретимся через неделю-
другую, дашь ответ. Буду ждать только лучшего.
– Ну, вы, мужики, даете, – сказала Ольга со всем не по-мона-
шески, но возражать не стала, а, подумав немного, перешла к
иконе Божьей матери, потемневший лик которой еле был виден в
темноте храма.
« К Богородице прилежно ныне притецем, грешнии и смире-
нии…»8: Ольга читала молитву наизусть приглушенным и
взволнованным голосом. Олег встал рядом с ней, стараясь
повторять хотя бы отдельные слова.
Молитва была длинная, а закончить ее Ольге не дал скрип
распахнувшейся двери храма.
Олег оглянулся и увидел в дверном проеме темную фигуру, с
толстым посохом в руке. Для полноты картины не хватало
молнии. И, вот, пожалуйста, она сверкнула, яркая и продол-
жительная молния последней грозы этого года, осветила храм че-
8 Тропарь Богородице, глас 4-й
36
рез окна, слегка испуганных влюбленных, строгие лики святых и
игуменью Валентину со сложенным большим зонтом.
– Что это вы тут делаете? Я иду мимо, в храме свет, слышу,
кто-то разговаривает, – строго спросила игуменья, прожигая
взглядом молодых людей.
Лицо Ольги светилось в полумраке, она молчала.
– Молимся, – первый ответил Олег.
– Это я заметила! – продолжала допрос матушка Валентина, -
Почему здесь?
– А у нас экскурсия была, дождь застал, спрятались от него в
храме.
– Экскурсия же должна быть на английском языке!
– Была экскурсия, на английском, подтверждаю, закончилась,
теперь просто дождь пережидаем, – почти не соврал Олег.
Все логично и никакого криминала, игуменья взяла паузу,
чтобы решить, что здесь делать дальше.
– У меня зонт большой, пойдем вместе, чтобы не намокнуть, -
предложила Валентина, – только, милая, молитву дочитай.
Незаконченная молитва, как фраза, сказанная наполовину,
непонятна никому, не угодна Богу!
Закончить молитву заняло пару минут, затем Ольга заперла
храм, отнесла ключи, пока Олег и игуменья ждали ее под защитой
кровли на крыльце храма.
Затем они, немного странной группой, двинулись в сторону
келий по недавно еще аккуратным дорожкам, которые за какой-то
час дождь и ветер усыпали оборванными мокрыми листьями. Зонт
игуменья поручила нести нашему герою, что он и делал, стараясь
максимально закрыть женщин от дождя. Дождь усилился, и мок
Олег при этом беспощадно.
Но старался не замечать дождя.
Сначала проводили Ольгу. «Ни руку пожать, ни в щеку по-
целовать!», – пошутил он про себя, прощаясь и рассыпаясь бла-
годарностями за экскурсию. Затем отдал зонт игуменье, она не
разрешила себя провожать, к кельям мирским ходить нечего, и
под уже проливным и, к тому же, ледяным дождем, бегом рванул
к машине.
Он ехал домой мокрый, как осенний лист, но довольный и
счастливый.
37
38
Глава 2.
Ольга
Хотите – верьте, хотите – нет, но Ольге впервые объяснились в
любви, объяснились вот так: по-настоящему. Ну не везло ей на
это дело целых двадцать четыре года.
Наша героиня выросла в пролетарском районе Твери, простите
в то время – города Калинина, в обычной двухкомнатной
квартире в обычном советском крупнопанельном доме.
Мама Ольги, Алла Николаевна, работала экономистом на том
же заводе, производившем какие-то узлы для военных нужд, где
отец нашей героини, Анатолий Степанович тянул лямку рядового
инженера-конструктора. Семья Ольги была студенческой в том
плане, что родители познакомились и поженились во время
обучения в Технологическом институте Ленинграда. Как это
часто бывает в таких случаях, семья Ольги была крепкой, помогли
совместно преодоленные непростые годы учебы, родители Ольги
любили друг друга, пополам делили все, что выпадало на их
долю, в том числе конспекты и курсовые проекты. Потом, как это
было принято в советской системе, состоялось распределение в
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.