Вы точно доктор? Истории о сложных пациентах, современной медицине и силе юмора - [94]

— Какое мужество, — пробормотал кто-то позади меня.

Ангел-хранитель подождал, пока закроются двери, и помахал мне на прощание.

И, черт возьми, прежде чем опомниться, я помахал в ответ.

Верите вы или нет BMJ, 1 марта 2007 г.

Вера — это эмоциональное состояние, которое не поддается рациональному убеждению, сказал Спиноза. И, Боже, я мог бы подписаться под каждым словом, хотя важный жизненный опыт я получил не на каком-то безумном религиозном празднике, когда люди театрально режут себя или падают, что-то непонятно бормоча, а в холодном свете хирургической палаты.

В годы моей интернатуры к нам поступил молодой человек с каким-то образованием в левом верхнем подреберье. Ирландия тогда была бедной страной. Никаких продвинутых визуальных исследований — так что диагноз в значительной степени зависел от клинического обследования и оставался загадкой до прибытия старшего ординатора.

— Это увеличенная селезенка, — объявил тот, — я чувствую углубление.

Он был настолько уверен, что никто не мог ему возразить. Нам полагалась еще одна попытка, и, конечно же, там было все ясно, как белый день. Углубление. Как мы могли его пропустить?

Новость распространилась, как лесной пожар, по больнице и дальше. Студенты-медики просто обожают обсуждать обнаруженные клинические признаки, и они валили толпами, чтобы пальпировать это замечательное углубление. Старший ординатор, в чьем тоне уже начали звучать собственнические нотки, нежно проводил руками по животу пациента с видом шоумена. Студенты робко ощупывали себя, казались смущенными и неуверенными, но потом, когда смотрели на выжидающее выражение лица старшего ординатора, их глаза загорались. «Да, вот оно, я чувствую, это углубление, определенно углубление, чудесное, прекрасное углубление, самое лучшее из тех, что мне доводилось находить».

Это была победа. Энтузиазм был заразительным и ошеломительным. Как и в случае с новым платьем короля, никто не хотел быть посторонним; все хотели стать участниками событий, быть частью банды. Все либо верили, что действительно чувствуют углубление, либо притворялись — на случай, если будут выглядеть глупо.

Популярность нашего старшего ординатора сильно выросла. Идея была очевидна, и он величественно вещал обожающим послушникам, точно толстый и несносный Будда: анализы крови и рентгеновские снимки — это, конечно, прекрасно, но, в конце концов, ничто не заменит старомодной клинической проницательности.

Рассвет упал на землю, как гром на роковом конклаве. В день лапаротомии в операционной собралась целая группа поддержки. Мы вскрыли пациента и обнаружили… большую почку и, чтобы еще сильнее подмочить репутацию, маленькую и вполне себя извиняющую селезенку. Старший ординатор побледнел, толпа поникла, расплывшись от разочарования, а сзади кто-то запел:

— А король-то голый…

Самые дорогие воспоминания журнального клуба GP, 3 апреля 2015 г.

Если я и упускаю какие-то подробности о ритуальном унижении младшего врача (кроме безудержной распущенности, которая через некоторое время становится довольно обременительной, но некоторые медицинские условности просто необходимо соблюдать), то это журнальный клуб.

Может ли где-то быть еще спокойнее? Это место как раз то, что нужно уставшему молодому врачу. Возьмите кофе, сядьте сзади и спите под колыбельную неровную презентацию несчастного (и обычно не желающего выступать) выступающего.

Так что появление Слона в журнальном клубе привлекло многих желающих поспать.

Изначально Слон получил свое прозвище из-за инициалов, но то ли в том было невероятное совпадение, то ли он чувствовал себя обязанным вжиться в эту роль, это слово подходило ему как нельзя лучше.

Он был медлителен, но при этом скучен и говорил сонным монотонным голосом. Однако, как заметил Серен Кьеркегор, «называя меня, вы отрицаете меня», и Слон был готов опровергнуть наши ожидания.

Он встал перед нами и, не обращая внимания на тихий храп (младшая резиденция точно не была Алгонкинским круглым столом[188]), начал рисовать изысканно подробную схему внутреннего уха. Микеланджело не был таким перфекционистом, расписывая Сикстинскую капеллу.

Слону дали полчаса, но через двадцать минут мы дошли только до половины улитки, и преподаватель начал волноваться.

Толпа пробудилась ото сна. Сможет ли он уложиться в полчаса, не произнеся ни слова? И по мере того, как время шло, Слон заканчивал с бунтарской улыбкой.

— Вуаля, — сказал он, — внутреннее ухо.

Демонстрация Слона стала метафорой более глубокой истины — опасности ярлыков. Диагноз минимизирует значимость пациента. Даже термин «пациент» несправедлив для многогранных людей.

Преподаватель оказался очень недоволен, но, как и положено, он был просто выскочкой, чрезмерно амбициозным ординатором, которого мы все презирали и высмеивали.

Разумеется, за его спиной. Некоторые медицинские условности просто необходимо соблюдать.

Хороший совет? BMJ, 6 июля 2002 г.

Как и в случае с советами, на какую лошадь ставить, ответственность за них лежит на тех, кто их раздает, а не получает. Слова ничего не стоят, и в конечном счете это ваш выбор, действовать в соответствии с ними или нет.