Вы не ждали нас… - [12]

Смутно-нехорошее предчувствие тревожно звякнуло в Сенькином мозгу, но она, упрямо проигнорировав предупреждение, хмуро пошла в лобовую атаку:

– Какой?

– Самый древний, самый верный и самый простой! – гордо улыбаясь, заявил донельзя довольный собой Адалет.

– А еще конкретней?

– Ты должна его поцеловать.

Серафима сглотнула пересохшим горлом, глянула вниз на бушующую в полутьме на взрытом мокром торфе пятиметровую рептилию, потом на соседа по ветке:

– А может, лучше ты?

– Почему это я? – оскорбленно вскинулся Адалет.

– Ну кто из нас двоих тысячелетний маг-хранитель? – резонно поинтересовалась она.

– Я, – ответил чародей и тут же добавил: – И, к твоему сведению, рассчитываю дожить до полутора тысяч, или даже до двух. И поэтому… То есть, я хочу сказать, это ведь всё еще твой супруг, а не мой, не то, чтобы мне нужен был супруг, скорее уж супруга, и то только если когда-нибудь я окончательно выживу из ума, не в обиду тебе будь сказано, вот что я, естественно, имею в виду! Короче, целовать его должна ты. Без вариантов.

– Я…

В смятенной душе Сеньки сошлись в неистовой и яростной схватке любовь к злосчастному бедолаге Ваньше и вполне объяснимое нежелание приближаться к исступленно мечущемуся зверю ни на сантиметр.

Нокаутом на первой минуте победила любовь.

– Ты… не мог бы его… э-э-э… обездвижить… как-нибудь… ненадолго… Но чтобы ему не больно было! – поспешно добавила она.

– Я попробую, – пожал плечами Адалет. – Но имей в виду, что на его брате… хладнокровном существе, то есть… самые испытанные заклинания иногда срабатывают очень странным образом. Загадочный феномен… В свое время… лет триста назад… у меня даже где-то было записано… куда я мог подевать свой блокнот?.. Так вот. Я говорю, что лет триста – триста сорок назад я даже проводил опыты на протяжении пятидесяти лет, чтобы точно установить закономерность, или хотя бы тенденцию… Ну и что ты думаешь? Не удалось! Не поверишь – даже мне не удалось!

– Ну почему же не поверю, – криво ухмыльнулась царевна, обрывая разглагольствования старика, мысленно прицелилась, определив точку целования, и дала отмашку: – Заклинай.

Маг высвободил одну руку и что-то сбивчиво забормотал, усиленно помогая себе жестами – то ли ругался, то ли околдовывал крокодила – по результатам пока было неясно. Но через пару минут настойчивость и волшебство взяли свое, и Иванушка сначала замедлил движения, потом остановился, лег на живот и положил тяжелую широкую морду на влажную землю, перепаханную острыми когтями и покрытую бурыми заплатками втоптанных в грязь клочьев содранного лишайника. Веки его опустились. Еще несколько неуклюжих движений – и он замер. Казалось, внезапный сон сморил его.

Больше ждать было нечего.

Сейчас или никогда.

Всё или ничего.

Родина или смерть.

Орел иди решка.

Кошелек или…

Кхм, это уже не то, смущенно хмыкнула царевна, вдохнула глубоко, и мягко спрыгнула со ставшей родной, словно гнездо, ветки, стараясь впотьмах не задеть раньше времени супруга, свернувшегося калачиком вокруг ствола.

Оказавшись на земле, Серафима быстро оценила ситуацию.

Перед ней, на сколько хватало глаз, простиралась и уходила в уже почти непроницаемые весенние сумерки массивная зелено-бурая спина с двумя параллельными гребнями. Морда царевича оказалась в самых камышах, с обратной стороны дерева.

Интересно, если его поцеловать в спину, это поможет?

Или чем дальше от морды, тем скромнее результаты?

И что значит – скромнее?

Он наполовину останется крокодилом?

Или его крокодильская часть будет прямо пропорциональна квадрату расстояния от губ на момент целования?

А если на половину, то на которую?

Надо подсказать Адалету – будет, чем заняться старику еще лет восемьдесят…

– Скорей, скорей, не медли!.. – прошипел сверху недовольный голос волшебника.

– Разберусь, – не слишком любезно отозвалась царевна и двинулась вдоль согнувшегося дугой тулова на поиски головы.

А интересно, если поцеловать в глаз, сработает?

Или в нос?..

Относительно сухая почва островка кончилась вместе со спиной Ивана, и начались плечи и камыши. Проваливаясь в топь по щиколотку, Серафима не спеша – назло кудеснику – добралась до сложенной на хвост, как на подушку, бугорчатой башки, подумала немножко, и решила действовать наверняка. В конце концов, до губ оставались какие-то полметра, а жить остаток жизни с мужем, который крокодил в квадрате, ей отнюдь не улыбалось.

Преодолев последние сантиметры уже почти по колено в вязкой грязи, Сенька неуверенно склонилась над тяжелой тупой мордой рептилии, вдохнула незнакомый запах – сырости, грязи и зверя – и потянулась губами к тому месту, откуда торчали частоколом передние зубы.

И тут вода за ее спиной взорвалась.

Огромный, отвратительный, покрытый липкой жидкой болотной жижей и ряской ночной демон топи вынырнул из зарослей камышей и протянул к ней свои безобразные перепончатые лапы. Еще мгновение – и одним демоном на Белом Свете стало бы меньше, но при первых же звуках его голоса царевна окаменела, и нож выпал из ее ослабших вмиг пальцев.

– И что это, по-твоему, ты тут делаешь?! – возмущенно воззвала к Сеньке ну очень нечистая сила.

– Ч-что?.. – слабо пискнула она.