Введение в философию - [120]

Дисциплиной, имеющей дело с догматами веры, подлежащими доказательству одного разума, является так называемое естественное богословие или разумная теология, в отличие от theologia revelata. Она является, собственно, главным элементом философии прошлого столетия. Она доказывает, во-первых, существование Бога из теоретических и практических оснований. Теоретические основания сводятся на все два доказательства, которые Кант различает как космологическое и физико-теологическое. Космологическое доказательство, исходя из обусловленности и случайности действительного в природе, делает заключение о существовании безусловного и необходимого существа; а с помощью физико-теологического созерцания природа этого существа определяется затем ближе предикатами мудрости и благости. Новые науки, показывая, с одной стороны, закономерность мирового хода, а с другой – все глубже и глубже проникая в закономерность органических образований, сами ставят себя в услужение «разумной» теологии.

Философия доказывает, во-вторых, бессмертие души. Из единства самосознания делается заключение о простоте души, а из природы простой, нематериальной субстанции заключается потом к ее неразложимости и неразрушимости, и это последнее отождествляется с бессмертием. К этому присоединяются практические основания: желание дальнейшего развития заложенных в человеке дарований и требование примиряющей справедливости предполагают собой будущую жизнь и судью после смерти. Да без этой веры не были бы даже обеспечены обыкновенная порядочность и существование гражданского общества. Цинические слова: «если бы Бога не существовало, то его надо было бы изобрести» выражают эту мысль, которая ведь, впрочем, не сделалась чуждой и нашему времени.

Таково миросозерцание века просвещения. Оно основывается на компромиссе между богословием и новыми науками. Новейшее мышление, возросшее на почве новых наук, делает уступку в понятии Бога: Бог есть стоящее над миром существо, по намерению и плану создавшее мир и людей и предписавшее им свой закон. Богословие со своей стороны делает уступку в пункте закономерности процесса природы; чудеса, бывшие прежде главным доказательством религии, мало-помалу оставляются как несовместимый более с духом времени элемент старой веры (хотя философия в случае надобности имеет у себя место и для них – supra, поп contra rationem). «Чудодейственное Провидение, – так показывает почтенный Самуил Реймарус, в той же главе, в которой он доказывает «ничтожество сомнения в Божьем Провидении, – было бы одинаково противно и совершенствам Бога и его деяниям, не было бы благодетельно для самих людейине способствовало быих совершенствуй добродетели»[78]. Да и само богословие привыкает мало-помалу сначала обходиться без чудес, а под конец, в решительном рационализме, стыдиться их и от них отделываться.

Прекращение этого компромисса последовало около конца XVIII столетия; и притом, подобно тому как он был введен двумя мыслителями английской и немецкой национальностей, так и уничтожен он был двумя лицами тех же самых национальностей: Юм и Кант обозначают собой конец его. Почти одновременно появились «Критика чистого разума» Канта (1781) и юмовские посмертные «Диалоги» об естественной религии (1780). Оба эти произведения подвергают естественную религию, или скорее философское богословие, уничтожающей критике: так называемая разумная теология есть мнимая наука; из оснований разума никоим образом нельзя доказать существование внемирного творца мира и бессмертия души.

Юм исходит из эмпирической теории познания; поэтому он не останавливается на доказательствах a priori. Единственным приемом доказательства является телеологический; но для того, чтобы быть действительным доказательством, ему не хватает ни более, ни менее как всего. Возникновение мира лежит совершенно вне нашего опыта; между человеческой искусственной деятельностью и творением из ничего нет решительно никакой аналогии; цель мира нам совершенно неясна; какое бы представление о намерении творца мы ни положили в основание, будет ли это счастье, развитие, совершенство живых существ, – против каждого действительность представляет бесконечное множество противоречащих случаев. Если бы о существовании премудрого и всеблагого творца мы были осведомлены из какого-нибудь другого источника, то эту загадку мы могли бы отнести на счет ограниченности нашего знания. Но на эту почву разумная теология отступать не может; она ведь именно из имеющейся налицо действительности хочет вывести природу ее виновника; выводить же заключения мы можем только из того, что мы знаем, а не из того, чего не знаем.

У Канта другая точка отправления, но в этом отношении он приходит к тому же результату: все попытки доказать существование Бога и бессмертие души из оснований разума напрасны. Он перебирает их все по порядку и всюду показывает их недостаточность. Заключение из единства сознания о простоте душевной субстанции и далее из этой последней – об ее неразрушимости и продолжении личной жизни и сознания после смерти есть не что иное, как ряд подтасовок. Онтологическое доказательство бытия Божия – тоже не большего достоинства: исходя из понятия Бога, оно хочет доказать его существование; вседействительному существу, ens realissimum, принадлежат – согласно с его понятием – все положительные предикаты, следовательно и существование. Но существование не есть логический признак, подобно тяжести, величине, мудрости, доброте; поэтому оно не может быть извлечено из понятия субъекта на аналитическом суждении. Все суждения о существовании суть синтетические суждения и могут быть доказываемы только при помощи опыта.