Введение - [57]

— Школа еще не началась, а мы уже потеряли ее, — сказал Люк, — это ужасно.

— Она вышла с доктором Грином. У нас не было выбора как убраться, — сказал Виктор. — Мы собирались найти ее.

— Это плохо, — сказал Кота. — Никто не говорил им о ней, правда?

Вместе хором они сказали «нет».

Натан сказал громко:

— Но почему мы не сказали им? Почему мы не сказали ей?

— Возможно это не очень хорошая идея, — сказал Кота. Впервые это прозвучало сомнительно. Это удивило меня. О чем они говорят? Это была не очень хорошая идея — стать моим другом?

— Как мы можем постоянно от нее скрывать это? — спросил Габриель.

— Мы ей нужны, — сказал Виктор, его голос упал на октаву.

— Мы не можем брать к нам каждую бродячую собаку, которая мимо пробегает, — ответил Натан.

Моя рука упала на сердце, а изо рта вырвался «ох». Я прикрыла рот, но было уже поздно. Норт повернулся и заметил меня.

— Сэнг, — сказал он, его глаза широко открылись. Он протянул руку ко мне, его пальцы сжимались, будто он хотел схватить меня.

Я потрясла головой, сделав пару шагов назад. Было тяжело дышать и думать. Остальные повернулись, посмотрев на меня, их щеки покраснели и стали все одного светло-красного цвета. Они все замерли. Я отвернулась от них, пройдя к двери.

— Подожди, вернись! — крикнул Кота мне вслед.

Я открыла дверь в главный коридор, побежала вслепую через толпу людей, пока не вышла на парковку.

Ненужная собака.

* * *

Я была поглощена этим, пока папа отвозил нас домой. Когда мы приехали, я заперлась в комнате, выключив свет. Подушка быстро стала мокрой от слез.

Они не были друзьями, потому что они не хотели этого. Им было жаль меня. Они видели мои странности. Они мельком взглянули на мою семью. Сейчас они чувствуют себя обязанными быть милыми со мной. Разговор, который произошел во внутреннем дворе, я проигрывала в голове снова и снова. Сердце горело от унижения. «Бедная собачка, как ее жаль!»

Я слышала вибрацию телефона на чердаке. Было тяжело слышать это, я задержала дыхание. Со временем я научилась различать, когда приходило сообщение, а когда звонили. Судя по тому, что я слышала, там по меньшей сообщений двадцать и больше дюжины попыток дозвониться.

Я даже не могла заставить себя взглянуть в эту вещь. Меня воротило от того, что они потратили свои деньги на того, кого они даже не хотели принимать в их группу. О чем они думали? Было ли это развлечением — шататься около меня? Смеялись ли они надо мной, когда меня не было рядом?

И почему я не могла перестать думать о том, как нежно они прикасались ко мне? Или как они смотрели на меня? Снова и снова я видела счастливый взгляд Люка, когда он мечтал о закусочной в часовне, улыбку Норта после катания на мотоцикле. Я думала о покупке Виктором нот Зимы Вивальди, и прижатом теле Сайласа ко мне, о сделанной прическе Габриелем, рубашке Натана и руках Коты, которые держали меня.

Какой наивной я была? Я не замечала их раздражение и недовольства. Но как я могла? Они были такими милыми. Они только притворялись. Может быть, моя мать права. Быть одной и не замечать внешний мир легче для существования.

Я видела во сне, как бежала от незнакомца, которого не могла видеть, в заброшенный дом. Я пряталась под окнами, как только он заглядывал внутрь и искал меня. Я не была уверена, хотел ли он причинить мне вред, но я была напугана тем, что он увидит меня, по-настоящему, то какая я есть. Меня пугало до смерти, что он мог увидеть меня. Я не хотела, чтобы он знал обо мне.

Той ночью, когда телефон наконец-то умолк, а в доме было тихо, я засыпала и вновь просыпалась. Когда ночной кошмар закончился, было два часа утра. Я обогнала сон. Он обескуражил меня больше чем остальные, которые были на этой неделе. Я встала с кровати в темноте. В голове был четкий план. Если им не нравится эта бродячая собака, я не буду заставлять их общаться со мной. Я никогда не останусь там, где не хочу быть.

Я нашла рубашку Натана и вытащила телефон и зарядку. В темноте, на цыпочках, я спустились вниз по лестнице, прокралась через дом, пока не оказалась у черного входа. Я открыла ее и вышла в ночь.

Мое сердце билось так быстро, что я почувствовала, как мне надо припасть к земле, чтобы успокоить дыхание. Я заставила себя продолжить. Я разделаюсь с этими вещами, и со всем будет покончено. Я могу вернуться назад в мое обычное состояние — прятаться в тени, притворяться, сливаться со стеной в школе, никогда не иметь друзей и никогда не быть нормальной. Я никогда не столкнусь с этим и не буду унижена.

Я прижала рубашку и телефон к себе. Было так странно, что только несколько часов назад я так сильно любила эти вещи. Они так много значили для меня. Теперь же держа их в моих руках, я чувствовала тяжесть на сердце. Я не смотрела на сообщения. Они объяснят, что случилось в школе. Я больше не хочу притворяться.

Сперва, я остановилась перед домом Коты. Я стояла в конце подъездной дорожки в темноте, думая, как будет выглядеть лицо Коты, когда он увидит телефон на первой ступеньке, сообщения не прочитаны. Было жестоко так поступать, но я действительно не хотела отдавать ему его в руки. Я не хотела сталкиваться ни с одним из них, узнавать, как они себя почувствовали. Я доверила им все мои секреты. Сейчас был риск того, что меня засмеют в школе. Девочка без голоса. Девочка с сумасшедшими родителями.