Вторжение - [52]

- Для склавийца вы неплохо знаете эрзинский, – усмехнулся Лазаров.

- А это отражено в моём личном деле, - ядовито улыбнулся главный инженер, - которое вы, конечно же, не читали, потому что это потребовало бы времени. Гораздо проще вломиться к человеку в кабинет и выбить из него признание, ведь верно? Так вы, слуги Государя, работаете на самом деле?

- Скажите, Борис, - Лазаров наконец вспомнил имя хозяина кабинета, - вы знаете, где сейчас находится Радим Петев?

- Да пошли вы к чёрту! - в бешенстве заорал господин главный инженер, - я невиновен, вашу мать, прекратите донимать меня вашими идиотскими уловками!

- Ясно, - кивнул Лазаров. – Вижу, что сейчас мы ничего не добьёмся. Но отправить вас в камеру я имею полное право. Что и сделаю. Господин капитан, распорядитесь!

- Как у вас язык-то повернулся, господин инспектор, выговаривать мне тогда на складах, - мрачно рассмеялся Димов, - сами-то вон чего творите. Этот-то здоровяк поважнее эрзина будет!

- Все люди равны, - задумчиво ответил Лазаров, глядя из окна кабинета, как господина главного инженера грузят в автомобиль подчиненные Димова. – Боль от удара сапогом в лицо все чувствуют одинаково. Вам же, Ян, я напомню, что выговаривал не за жестокие действия, а за глупость. Мне пришлось наврать в отправленном в Костовск отчёте, чтобы вашей карьере ничего не угрожало.

Смех стал громче.

- Я только что отлупил железнодорожного чиновника высокого ранга на его же ковре. По-вашему, это на моей карьере не отразится?

- Вы сделали это по моему приказу, - автомобиль за окном тронулся, медленно огибая особенно топкие места потонувшего в грязи города. – Приказ, напомню, лежит в кармане вашего кителя, официально мной заверенный. Никакую ответственность вы сейчас не несёте, сами же знаете.

- А вам за свою-то шкуру не страшно? - поставив свою ногу прямо на кресло хозяина кабинета, Димов принялся вытирать свои сапоги лежащими на столе бумагами, - этот боров ведь правда довёдет дело до суда. Вашему Синоду тогда не поздоровится.

- С чего вы взяли? - удивился Лазаров. - Этот толстяк поставлял оружие бунтовщикам. Будь он хоть государственным министром, суд его не помилует.

- Если он виноват, - пожал плечами Димов. - А я уже начал в этом сомневаться, - Лазаров тяжело вздохнул.

- На всех накладных, счёт-фактурах, актах сверки и бог знает, на чём ещё, стоит его подпись. Весь отдел снабжения, допрошенный нами, напомню, по отдельности, упоминал о его устном приказе не вскрывать ящики. Я не ошибся, Ян. Именно потому, что никаких предположений я не делал. Наш с ним разговор - это закономерный итог следственных действий. Невиновным он мог быть только в одном единственном случае – если думал, что в ящиках находится какая-то безобидная контрабанда, а его обманули. Но тогда бы он вёл себя совсем иначе.

- Или нет, - хмыкнул Димов.

- Или нет, - согласился Богдан. - Мы с вами снова ступаем на шаткую тропу предположений. Я бы хотел с этим покончить. Ванна и кровать убогой ичитьевской гостиницы ждут меня уже непозволительно долго.

- У нас тут вообще-то готовится бунт, - напомнил Димов.

- На бунт я, так и быть, приду. Но сначала ванна и кровать. Если будут сообщения от синодального начальства, не сочтите за труд переслать мне их в номер.

Этой ночью Лазаров добрался до своего номера без приключений. Скинув с себя несвежие тряпки, в которые превратилась его одежда, он лёг в чём мать родила на так и не дождавшуюся его вчера кровать, позволив себе просто лежать до тех пор, пока гостиничные слуги не принесли в его номер парящие вёдра горячей воды. В Ичитьевске, пока не было полноценного водопровода, всё, что успели сделать городские власти - это прорубить несколько скважин, которые и снабжали город водой. Приём горячей ванны в таких условиях был, конечно, непростой задачкой. Обдумав это ещё на этапе планирования своей командировки, Лазаров настоял на том, чтобы для него сняли единственный в гостинице номер «люкс», переложив таким образом все проблемы, связанные с горячей водой, на плечи гостиничных управляющих.

Мыльная вода и жесткая мочалка взбодрили инспектора, а горячий кофе, который Лазаров заказал себе после водных процедур, окончательно пробудил его дремлющий рассудок.

Часы показывали начало одиннадцатого. Город за окнами замер, тишину улиц нарушали лишь отрывистые команды армейских патрулей, выведенных на улицы приказом Веселинова. Самое время было подумать о дальнейших действиях в сложившейся ситуации.

Собственно, свою задачу – разыскать Гения Радима Петева, Богдан так и не выполнил. Говоря начистоту, в сложившейся обстановке это было и невозможно. Очевидно, что Петев (если он ещё жив) находится в каком-то из эрзинских сёл, вероятнее всего – в Сагиле. Очевидно было и то, что ехать сейчас в Сагил было бы самоубийством. Эрзины, кстати, город покинули. Все. Рабочие бараки, за исключением примыкавших к центру города и населенных склавийцами, были пусты. Все эрзины после завершения рабочего дня просто вышли из домов и ушли за городскую черту, двигаясь по направлению к ближайшим эрзинским деревням. Последовавшие за ними кавалерийские патрули очень скоро наткнулись на поджидавших их вооруженных мужчин и отошли, не принимая боя. Через час после исхода эрзин пропала телеграфная связь с Костовском. Веселинов не стал рисковать, отправляя драгун для выяснения ситуации. Судьба телеграфного провода и так была понятна всем причастным. Оставалось только ждать, когда из Костовска придёт помощь, что, в общем, должно было случиться, самое позднее, завтра вечером. Если повезет, то среди пришедших на помощь будут и его, синодские сослуживцы. Возможно, у него даже получится переложить на них остаток работы, а самому улететь в губернскую столицу писать отчёт. Было бы неплохо. Но подмоги нужно было ещё дождаться. Лазаров с наслаждением лёг на двуспальную кровать люксового номера, втянув носом запах свежего накрахмаленного белья. Ожидать подмогу из Костовска ведущий следователь Синода планировал лёжа под толстым и мягким гостиничным одеялом. Как минимум до утра. А там будь что будет.