Вторжение - [5]

— Та-а-ак, — протянул доктор, медленно поворачиваясь к майору. — И что вы нам предлагаете?

— Действуйте, в конце концов! Положим, вы не знаете и не можете узнать, что такое Туман. У вас нет научно обоснованной концепции борьбы с ним. Но экспериментируйте! Обстреляйте его лазером, облучите рентгеном…

— Вы не учитываете одного, милейший майор. Если мы ничего не будем делать, мир просуществует еще многие столетия, а в результате предлагаемых вами поспешных экспериментов может взлететь на воздух в несколько секунд!

— Господи, о чем вы говорите! — воскликнул вдруг Альберт, за весь вечер не произнесший ни слова. — Ядерное оружие, рентген, лазеры… Как будто не ясно, что Туман — средство психического воздействия!

— Психического? — переспросил Кромвальд. — Как это понимать?

— Я не знаю, кто и как создал Туман, — ответил Хольд, — но я знаю, зачем. Туман не взорвется и не уничтожит нашу материю. Это оружие, но направлено оно не против нас.

— Не против нас? — удивился Артур. — Но против кого же?

— Против нашего будущего! Против наших детей. Вы же видите, что он сделал с нашими детьми! У нас были хиппи, панки, рокеры, но такого не было никогда.

— Ну почему, — возразил Карл, — мне это весьма напоминает гитлерюгенд.

— Это чисто внешнее сходство! Во-первых, они вне политики. Они считают, что всякая политика — грязь. Они не интересуются национальным вопросом. Более того, они борются с развратом и наркотиками и выглядят даже конструктивной силой. Но это деструктивная сила! У них один общий враг! Это мы, наше поколение, наш мир! Где вы видели такое количество детей, столь последовательно настроенных против родителей? Не против евреев! Не против коммунистов или буржуазии! Не против своих сверстников — панков или хиппи! Это все действительно уже было, и это хоть и страшно, но понятно, объяснимо. Но против старшего поколения, независимо от идеологии и национальности! Конечно, подростковые комплексы, молодежные проблемы… но не до такой же степени! Теперь скажите: неужели это возможно само собой? Неужели за этим не стоит Некто, готовящий из наших детей штурмовиков против нас?

— Ну вот, опять Некто, — поморщился Карл, — опять абстрактная угроза. А кто этот Некто? Иностранные спецслужбы? Пришельцы из космоса? Из другого измерения? Все эти наши разговоры гроша ломаного не стоят. Мы не имеем ни малейшего понятия даже о том, имеем ли мы дело с живой или мертвой природой, а рассуждаем о планах и психологии Тумана.

— Сам-то ты что предлагаешь? — спросил Беланов.

— Ничего я не предлагаю, Артур. Я, в конце концов, не ученый и не политик, я скромный муниципальный служащий. По-моему, раз уж мы ничего не можем с ним поделать, надо срочно эвакуировать город, обнести его колючей проволокой и жить так, как будто ничего не случилось.

— Но ведь случилось же, Карл!

— Ты меня не понял. Ученые пусть исследуют, пусть изучают. В конце концов, он растет, и это вынуждает нас действовать. Но всем остальным не должно быть до этого дела! Мы ничего не можем изменить, так незачем трепать нервы себе и окружающим. После эвакуации города я поместил бы во всех газетах интервью с крупнейшими учеными и протоколы комиссий по тему: Туман перестал расти. Это будет ложь, но это будет ложь во спасение. Миллиарды людей во всем мире вздохнут с облегчением и вернуться к привычным занятиям. В конце концов, какая польза от того, что они будут сходить с ума, спиваться, кончать самоубийством? Это не остановит Туман. В конце концов, мы не заслужили, не должны нести ответственность за этот чертов серый кисель!

— Кстати, об ответственности, — вмешался Петер. — Вы знаете, мне, как врачу, приходится сталкиваться с весьма разнообразными концепциями моих пациентов. Сейчас, когда у всех на уме Туман, попадаются очень интересные. Один пациент высказал теорию, что Туман, мол — это материализованное абстрактное зло.

— Не понял, — переспросил Кромвальд.

— На протяжении многих тысячелетий люди совершали дурные поступки, и количество зла в мире возрастало. Наконец в ХХ веке, за который было совершено зла больше, чем за всю предыдущую историю, был достигнут некий критический порог… или критическая масса… и зло из категории идеальной, не существующей вне нашего сознания, перешло в категорию материальную. Изучать Туман бесполезно, это все равно что анатомировать дьявола или пытаться понять, почему привидения не падают на землю под действием силы тяжести. Пока мировое зло увеличивается, Туман растет.

— А почему он возник именно у нас? В старой доброй демократической Европе… — произнес Артур.

— Демократия тут не имеет значения. Просто у нас был совершен тот последний злой поступок, после которого критический порог был превзойден. Какой-нибудь мальчишка кинул камнем в кошку, а в результате мы имеем Туман.

— Он действительно сумасшедший, этот ваш пациент? — спросил Генрих.

— Что значит «сумасшедший»… Люди, далекие от психиатрии, обычно представляют себе психически больных в виде двух категорий: идиот, который сидит на полу и булькает, воображая себя чайником, и маньяк, совершающий зверские изнасилования. На самом деле все куда многообразнее… Да, этот человек серьезно болен, но он умен и с ним бывает интересно побеседовать.