Вторжение - [15]

— Неподалеку так неподалеку, — согласился Беланов, неожиданно для себя осознав, что он вовсе не против такого решения. — Завтра я туда переберусь. А теперь убирайтесь, я хочу спать.

— Пожалуйста. Да, и еще: когда ваши товарищи будут спрашивать о Генрихе, отвечайте, что не знаете. Получил повестку, ушел и не вернулся. Помните, что будет с теми, кому вы проболтаетесь.

— Вы даже не собираетесь объяснить людям, куда девались их сограждане?

— Мы распространим версию, что они добровольно остались в будущем. Спокойной ночи, господин Беланов.

9

Медленно тянулись дни. Старые приятели уже не собирались вместе: доктор днями и ночами пропадал в лаборатории, майор и Карл куда-то запропастились, иногда лишь захаживали Альберт и Петер. В глубине души Артур был даже рад: он не мог смотреть в глаза этим людям, не мог слушать их рассуждений о том, как теперь Генриху живется в будущем. Делать было нечего; Артур мучился от безысходной тоски. Петер начал как-то странно присматриваться к нему и однажды заявил напрямик:

— Артур, ты мне положительно не нравишься. Я понимаю, все эти события действуют угнетающе… почему бы тебе не лечь ко мне в клинику?

Артур отказался в довольно резких выражениях, потом извинялся. Петер покачал головой, видимо, утвердившись в своем мнении, но настаивать не стал.

В один из таких дней Беланова снова посетил Крог. «Хоть какое-то развлечение», — подумал Артур, впуская лейтенанта.

— Добрый день, господин Беланов, зашел вот к вам побеседовать, а то вы же скучаете. Да, кстати, — Крог протянул Артуру маленькую коробочку с кнопкой, — если я или кто-нибудь из наших вам понадобится, нажмите здесь.

— Лампа Алладина, — усмехнулся Артур, пряча коробочку в карман.

— Что? — не понял Крог.

— Ну да, вы же сказок не читали, на формулах воспитывались… Так что вы имеете мне сообщить?

— Что пожелаете — в пределах разумного, — неопределенно произнес миссионер, устраиваясь поудобней в кресле.

— Ну, например, откуда вы взялись на нашу голову?

— Ну, этот вопрос как раз не в пределах разумного. Я могу, конечно, сообщить вам географические координаты и год от начала вашей эры, но что вам это даст? Какая разница, сколько между нами лет разницы? — Крог улыбнулся невольному каламбуру. — Я полагаю, вам будет интереснее узнать о структуре нашего общества.

Артур не стал возражать.

— Насколько я понимаю, ваше общество не слишком демократично?

— Демократия — власть народа, — проявил, наконец, эрудицию Крог. — Нет, такого у нас нет. У нас жесткая иерархия снизу доверху. Все административные должности дублированы компьютерами, часть этих должностей вообще не доверяется людям — только компьютерам. Не дублирована только верховная — ее занимает Великий Лидер Ордон Гройт.

— Так я и думал. Машины времени, благо человечества, ускорение истории — а на поверку банальная диктатура очередного ефрейтора.

— Главнокомандующий всеми родами войск не ефрейтор, — отрезал Крог. — И вообще, он не имеет ничего общего с вашими полуграмотными вождями. Он велик не по должности, а по деяниям. Именно он обобщил теории и воплотил их в практику, построив первую машину времени. Именно он впервые применил хронотехнику в военных целях.

— Вот как? — заинтересовался Артур. — С кем же еще вы воевали?

— За то время, что нас разделяет, — произнес Крог, положив ногу на ногу, — в истории цивилизации происходили многочисленные потрясения. Периоды мира и благоденствия сменялись тяжелыми кризисами. Политическая карта менялась несколько раз, и весьма существенно. Лидер Гройт пришел к власти во время Шестого Глобального Кризиса. В это время нам, то есть Радикальному Блоку, противостояли государства Демократической Коалиции. Лидер Гройт создавший машину времени раньше наших врагов, отправил в их прошлое мощный вооруженный десант, разгромивший противника, так сказать, в зародыше. Демократическая Коалиция фактически выброшена из истории, о ней сохранилась лишь самая смутная информация. В короткий срок при помощи хронотехники все государства мира были объединены под властью Великого Лидера Гройта. Теперь вы понимаете, почему государственное устройство цивилизации, достигшей нашего уровня, может быть только авторитарным? Ведь в противном случае кто угодно окажется в состоянии изменять историю! Трудно себе представить более страшную катастрофу.

— Да, действительно катастрофа, — сказал Артур. — Никогда бы не подумал, что мечты о мировом господстве могут стать реальностью. Бред какой-то! И главное, всего этого можно было избежать. Строжайший запрет на любые хроноисследования… международный контроль… и из истории была бы выброшена не Демократическая Коалиция, а ваш поганый Радикальный Блок вместе с диктатором.

Крог, казалось, не обиделся.

— Поздно, — заметил он, — мы уже берем под контроль историю и не позволим ей отклоняться в нежелательную сторону. Однако, обратите внимание, вы в борьбе с хроноисследованиями готовы применить отнюдь не демократические методы, что лишний раз доказывает ложность ваших демократических посылок.

— Но как можно бороться демократическими методами с врагами демократии?

— А тоталитарными методами можно бороться с врагами тоталитаризма. Повторяю, вы исходите из неверных посылок, полагая свободу априорной ценностью. В действительности свобода сама по себе имеет ценность лишь для очень небольшой прослойки людей — тех, кого в ваше время называют творческой интеллигенцией. Для большинства первостепенными являются материальные ценности, и это естественно. Вы скажете, человечество всегда стремилась к свободе? Вздор! Недовольство угнетенных классов — это не жажда свободы, а жажда материальных благ. Чем кончались все революции? После краткой эйфории свободы начинался передел имущества, и тогда куда девались все эти свободы и братства? Люди топили друг друга в крови, разрушали хозяйство, отрекались от всякой морали и закона — и в конце концов успокаивались под властью очередного тирана. Это жажда свободы? Когда народы избирали себе императоров, миллионы соглашались подчиниться одному — это жажда свободы? Да свобода не просто не нужна человеку, она ему нежелательна, он не знает, что с ней делать. Что такое свободы? Уже в ваше время это фикция. Свобода — это полная независимость. Но в цивилизованном мире всякий человек зависит от тысячи других. Дайте ему свободу — и он умрет с голоду, замерзнет, в лучшем случае, превратится в дикаря. Свобода — это хаос, дикость, торжество энтропии. Развитие цивилизации — это эволюция несвободы, путь от хаоса к порядку. Вы зря считаете нас преступниками. Люди всегда мечтали о порядке, о твердой власти, которая снимет с человека бремя ответственности за принятие решений, бремя забот о хлебе насущном в том числе. Все мировые религии суть апология такой абсолютной власти. Мы лишь воплотили в жизнь вековую мечту человечества.