Вторжение моря - [7]

Когда Хаджар, изо всех сил нахлестывая лошадь, стремился нагнать своих, капитан Ардиган на полном скаку кинулся ему наперерез. Выстрелив из пистолета, Хаджар попытался выбить француза из седла, но промахнулся. А его испуганная лошадь резко отпрыгнула в сторону — главарь туарегов потерял стремена и рухнул наземь. Прежде чем он успел подняться, на него бросился один из лейтенантов; подоспели и другие всадники, и, как ни отбивался Хаджар, два десятка рук держали его крепко.

В этот миг старая Джамма рванулась вперед и побежала бы к сыну, если бы ее не схватил Николь. Но тут полдюжины туарегов сумели вырвать женщину из рук старшего сержанта и, окружив, увлекли за собой, невзирая на яростный лай верного пса.

«Я поймал старую волчицу, — воскликнул Николь, — но она ускользнула от меня! Ко мне, Козырный Туз, ко мне! — подозвал он собаку. — Ну, да ладно, уж волчонок-то от нас не уйдет».

Да, Хаджар был в плену, и можно было надеяться, что Джерид будет избавлен от одного из самых опасных мятежников, если туареги не освободят своего предводителя прежде, чем его доставят в Габес.

Конечно, банда предприняла бы какую-нибудь отчаянную попытку, да и Джамма не оставила бы сына в руках французов, если бы отряд не был усилен большим количеством солдат из гарнизонов Гаузара и Гафсы.

Экспедиция благополучно добралась до побережья, и пленника водворили в крепость Габеса. Оставалось дождаться корабля, который должен был увезти мятежника в столицу Туниса для предания военному суду.

Вот такие события предшествовали началу нашей истории. Капитан Ардиган съездил ненадолго в Тунис и вернулся, как мы уже знаем, в тот самый вечер, когда крейсер «Шанзи» бросил якорь в Малом Сирте.

Глава III ПОБЕГ

Офицеры, старший сержант и солдаты разошлись. Хореб бесшумно скользнул вдоль сруба колодца и огляделся.

Когда справа и слева затих шум шагов, он выпрямился и сделал знак своим спутникам следовать за ним.

Джамма, ее сын и Ахмет тотчас вышли из укрытия. Извилистый переулок, вдоль которого тянулись ряды нежилых полуразвалившихся домишек, сворачивал к крепости.

Оазис в этой части был совершенно безлюден, и сюда не долетал гвалт, стоявший день и ночь в густонаселенных кварталах. Под темным куполом неподвижных облаков царила непроглядная тьма. Ни ветерка — лишь легкое дыхание близкого моря доносило тихий шелест прибоя.

Всего четверть часа понадобилось Хоребу, чтобы добраться до нового места встречи — невысокого домика, где помещалась таверна или, скорее, кабачок. Владелец его — левантинец[36] — был верным человеком, к тому же ему посулили внушительную сумму, которая должна была удвоиться в случае успеха. Помощь его могла оказаться поистине неоценимой.

Среди туарегов, собравшихся в маленьком кабачке, был и Харриг — один из самых преданных и бесстрашных сторонников Хаджара. Несколько дней назад он был арестован во время уличной потасовки — разумеется, ввязавшись в нее намеренно, — и заключен в крепостную тюрьму. Во время прогулки ему не составило труда поговорить с предводителем туарегов. Двое представителей одного народа перекинулись парой слов — что может быть естественнее? Никто не знал, что этот самый Харриг принадлежит к банде Хаджара. Ему удалось бежать после стычки с эскадроном спаги и помочь скрыться Джамме. Вернувшись в Габес, он, по договоренности с Сохаром и Ахметом, постарался угодить в тюрьму, чтобы подготовить побег Хаджара.

Освободить его было необходимо до прибытия крейсера, который должен был увезти главаря туарегов в Тунис; и вот сегодня этот крейсер, обогнув мыс Бон, бросил якорь в габесском порту. Стало быть, медлить Харригу больше нельзя. Побег должен состояться этой ночью — утром будет слишком поздно. На рассвете Хаджара отведут на корабль, и вырвать его из рук военных властей не удастся. Но от Харрига не было известий.

За драку наказание полагается легкое, и срок заключения Харрига истек накануне; товарищи с нетерпением ожидали его, но он все еще оставался в крепости. Неужели ему добавили срок за какое-то нарушение тюремного режима? Маловероятно. Ахмет и Хореб не знали, что и думать, но, так или иначе, было необходимо, чтобы двери тюрьмы распахнули перед Харригом до наступления ночи. Тут-то и пришел на помощь левантинец — он был знаком с начальником тюремной охраны. В часы досуга тот охотно посиживал в его кабачке. Левантинец решил немедленно поговорить с ним и, едва сгустились сумерки, направился к крепости.

Но этот разговор был уже ни к чему, а после побега мог навести на подозрения: когда хозяин таверны приближался к тюремным воротам, на дорожке показался человек.

Это был Харриг; он сразу узнал левантинца. Они были одни; никто не мог увидеть их или услышать, и вряд ли за ними стали бы следить: ведь Харриг не бежал, а вполне законно вышел на свободу.

— Что Хаджар? — первым делом спросил левантинец.

— Я все ему сказал, — ответил Харриг.

— Сегодня ночью?..

— Да. А где Сохар? И Ахмет и Хореб?

— Ты их скоро увидишь.

И действительно, десять минут спустя Харриг встретился со своими товарищами в полутемном зальчике таверны. Один из туарегов — в качестве дополнительной меры предосторожности вышел на улицу, чтобы наблюдать за дорогой.