Вторжение - [95]
Дэвид хлопнул широко открытыми глазами. Десятки мертвецов неподвижно нависли над ним и мальчиком, замершие, как манекены в витрине брошенного магазина. Каждый мертвец походил на собаку, которую позвали при помощи ультразвукового свистка. Один за другим они обратили свои пустые взгляды на юг, пытаясь отследить, откуда доносился свист. Дэвид уставился на них. Ветер принес еле уловимый щелкающий звук; вспышка зарницы осветила лица мертвецов. Вся эта картина поначалу выглядела, будто сон, но с каждой секундой она становилась все более явной. Вдали пылила машина. Томми пытался что-то шептать сдавленным голосом, когда случилось удивительное: монстры стали уходить, медленно пятясь и сталкивались друг с другом, неловко отступая и оборачиваясь в поисках источника вспыхивающего света. Они всем скопом двигались на звук мотора, в сторону серебристых вспышек. Дэвид сел. Он потер глаза, будто пытаясь проснуться, и взглянул на Томми, который тоже поднимался и усаживался.
– Что за фигня? – риторически воскликнул Томми, глядя на массовый исход мертвецов.
Лилли внимательно смотрела в треснувшее боковое зеркало побитого эвакуатора, медленно проезжая мимо развалин супермаркета «Инглес». Она ехала на скорости меньше пяти миль в час, не быстрее пешехода, чтобы заставить как можно большее количество желающих пойти за ней. В городе было на удивление тихо, учитывая, что все большее количество мертвецов заполняло улицы и ковыляло за грузовиком. В воздухе пахло серой и сгоревшими электрическими клеммами, ветер приносил запах в салон через разбитую форточку. Лили замедлила ход и свернула на юг, направляясь к депо. В боковом зеркале она видела проповедника, привязанного к массивному буксировочному кронштейну грузовика. Он все еще был одет в испачканную рубашку, черные брюки и ботинки, его огнестрельные ранения проглядывали сквозь одежду, и он выглядел как живая фигура на носу корабля. Руки безвольно болтались, а лысая голова откидывалась, когда он приходил в сознание и вновь отключался.
Стробоскопический свет продолжал мерцать у него над головой, маяк, притягивающий стадо.
Каждые несколько секунд Иеремия издавал прерывистый вопль – мешанину слов и бессмысленных слогов, до которых Лилли не было совершенно никакого дела. Она просто была благодарна за то рефлекторное воздействие, которое звук его голоса оказывал на следующую за тягачом толпу. Собиралось все больше мертвых – за проповедником уже как минимум пятьдесят рядов, и количество росло.
Лилли медленно вела машину мимо полицейского участка, где дети с Барбарой все еще жались друг к другу в тени шкафа, ожидая сигнала, что все чисто.
Миновав депо, Лилли повернула на запад и медленно сделала большой крюк вокруг дальней оконечности города. Приманенные сверхъестественными звуками голоса Иеремии и сверкающим сигнальным огнем, ходячие брели из-под арок магистрали, брошенных полуприцепов, из канав и дренажных труб, из всех углов и закоулков. Стадо росло. В исчерченном тонкими трещинами зеркале Лилли видела океан мертвых, бредущих за невнятным бредом безумца.
С вершины парковой магистрали она повернула на восток и направилась обратно по той же дороге. К тому времени, когда эвакуатор добрался до восточной стороны города, проповедник был почти мертв, и практически все стадо следовало за грузовиком, безбрежное море трупов, занимающее полтора квартала в ширину и в длину минимум в две сотни ярдов. Лилли изумилась объемности и ширине этого скопления, различимой в искаженном отражении бокового зеркала. Стадо было настолько огромно, что бурлящая масса позади, в самой дальней точке, под затянутым облаками вечерним светом казалась размытой кляксой.
Лилли медленно проехала мимо обломков комбайна Томми Дюпре. Она оглянулась через плечо и увидела, как две фигуры выбрались из исцарапанной опрокинутой кабины. Томми шел первым, спускаясь по зазубренному полотну ветрового стекла. Он выглядел как животное, выходящее из спячки. Следующим показался Давид. Пожилой мужчина с трудом выбрался наружу и щурился в стальное серое небо, глубоко втягивая воздух, подтверждая, что жив.
Томми ошарашенно глазел на удаляющееся стадо, которое автоматически следовало за мерцающим светом. Он смотрел и смотрел с открытым ртом. Давид остановился рядом с ним. Пожилой человек просто покачал головой в изумлении при виде этого зрелища.
Лилли сделала небольшой поворот у дороги Риггинс-Ферри и двинулась на простор, к заброшенным участкам и невозделанным полям вдоль долины реки Флинт.
Пункт ее назначения лежал в одиннадцати милях – примерно два с половиной часа пути на этой скорости – так что она поудобнее устроилась в своем кресле и протяжно вздохнула.
Мысли уплывали в сторону, и мистическая драма, разворачивающаяся в этот самый момент прямо позади, занимала ее меньше всего.
Великий и почитаемый преподобный Иеремия Гарлиц читал в этот день свою последнюю проповедь, привязанный к металлической стреле в двенадцати футах над неровной землей, которую он считал Зионом. В помутившихся последних мыслях он обращался к своей огромной, великой церкви потерянных душ, что покорно брели, спотыкаясь, за ним в прахе святой земли. Большую часть наставления он произнес на старой латыни, паря в сакральном пространстве над землей, окруженный ангелами. Он раскинул руки в стороны и блаженно улыбался великому собранию своих последователей, идущих следом, – солдаты Христа, его благочестивые ученики. Их темные, грязные, истощенные лица полны благородной свирепости. Господь да благословит прихожан.
