Второй сын - [129]

Он услышал тот миг, когда они его заметили, и почувствовал, что они после этого уже не спускали с него встревоженных глаз. Они ничего ему не крикнули, не стали его предостерегать, но лишь поднялись на ноги, настороженно, с тихим свистом, вынули из ножен мечи и молча смотрели, как он приближается к ним.

– В лесу северяне, – сказал Хёд, подходя. Времени на приветствия и увещевания не было.

Дистел выругался.

– Я всю ночь шел за Байром и с самого утра нес дозор, – продолжал Хёд. – Он их видел. Он знает. Он пошел следом за ними, к дороге, ведущей на гору. Я не могу защитить ни его, ни вас.

– Сын Фригг, – снова ругнулся Дистел.

– С ними бернцы. Они показали северянам дорогу. Я не знаю, кому можно верить, и не знаю, что делать, – признался Хёд. Времени на извинения тоже не было.

– Ты знал, – сказал Дред. В его словах не было обвинений. Он лишь признал очевидное.

– Я знал, что это случится, и не пытался предотвратить. Я лишь хотел, чтобы власти Банрууда пришел конец.

– Вот это поворот! – воскликнул Дакин. Его голос дрожал – от возбуждения, не от страха.

– Ты участвовал в заговоре против нашего короля? – ахнул Дистел, но Дред перебил его.

– А кто займет место Банрууда, если его власть падет? Король Севера? – тихо спросил он.

– Я лелеял надежду на то, что Гудрун и Банрууд уничтожат друг друга, – отвечал Хёд.

– И кто сядет на трон? – не унимался Дред. – Ты?

– Нет. Я слепец. Не король. Но какие‐то вещи вижу ясно. На трон должен сесть Байр.

– Ну и поворот! – повторил Дакин, весь дрожа от предвкушения битвы.

– Молитесь Одину, – прогремел Дред. – Да здравствует Долфис, будущий король Сейлока. А теперь скажи нам, куда идти, слепой лучник.

Что бы ни случилось, они должны были уберечь Байра. А если Хёд хотел хоть кого‐то спасти, ему нужно было пробраться на стену. Лук поможет ему проредить войска северян, пока те будут взбираться по склонам горы.

– Я поднимусь на стену, там от меня будет польза, – отвечал Хёд. – А вы должны защитить своего ярла. Байр не должен погибнуть.

29 врагов

Он услышал тот миг, когда Гисла достигла леса. С ней было десятка три женщин – их сердца гулко бились. Облегчение навалилось волной, но следующая волна принесла гнев. Хранители не ушли вместе с ними. Они до сих пор оставались в храме, толпились в святилище. Мастера Айво среди них не было. Хёд принялся искать характерный звук его старого сердца, то рвавшегося вверх, то ухавшего в пропасть, но его нигде не было слышно.

Никто ни о чем не спросил у Хёда, когда тот вернулся на гору. Мост на протяжении королевского турнира не поднимали, он и теперь был опущен. Решетка входных ворот оставалась приоткрытой, и он легко пролез под ней. Кто‐то поздоровался с ним – то был молодой часовой, частенько стоявший у дверей храма, – и Хёд махнул, подзывая его к себе.

– Где лучники, которые должны стоять на стене? – спросил он.

– Не знаю, сударь. Меня сегодня поставили у ворот. Но полгоры пьянствует. Рукопашная прошла не слишком уж гладко, а свадьбы не так веселы, как чарка доброго вина.

Хёд потребовал, чтобы часовой – Эдвард из Эббы – немедленно вызвал на стену лучников.

– Столько, сколько сумеешь найти. Это приказ короля.

– Д-д-да, сударь, – пробормотал Эдвард. – Сделаю, что смогу. Тут рядом Элайджа, мой брат. Он выиграл в соревновании лучников. Он хочет познакомиться с вами. Я его позову!

– Пусть возьмет лук, – бросил ему вслед Хёд.

Он вскарабкался по ступеням на крепостную стену. Там выбрал место, откуда одинаково хорошо было слышно и движение по подъездной дороге, и все, что происходило в стенах замка.

Близ храма царило спокойствие. Никто никуда не спешил. К приподнятому праздничному настроению, охватившему гору, примешивалось утомление – словно жители Сейлока уже готовы были покончить с турниром, вернуться к обыденной жизни. А потом двери храма распахнулись, и из них повалили наружу северяне и воины.

Колокола вновь неистово зазвенели. Альбу вывели на парадную площадь, с ней рядом шагал Гудрун. Она жалобно вскрикнула, когда он небрежным движением подсадил ее в седло. Ее лошадь ласково заржала, словно утешая принцессу, и та потрепала ее, двигаясь как во сне.

Она потрясена, она в ужасе. Почему она не покинула гору вместе с другими женщинами?

– Так будет лучше, – прошептала она, словно в ответ на его вопрос. И стала молиться: – Фрейя, прошу, присмотри за дочерями, – шептала она. – И уведи Байра как можно дальше от этой горы.

Гудрун волновался. Его кровь, словно предвкушая скорые перемены, мчалась по жилам, и он без конца цыкал зубами. Одного этого оказалось достаточно, чтобы у Хёда волосы встали дыбом.

Пока король Севера и его воины садились в седло, Банрууд со своими людьми вышел из храма и поднялся по ступеням дворца, собираясь проводить северян в дорогу. Хёд вздрогнул, услышав скребущий звук закрывавшихся за их спинами дверей, звон металлических брусьев, запиравших храм изнутри. Гисла предупредила хранителей. Они решили остаться, но теперь закрывали все входы и выходы.

Завыла какая‐то старуха. Она причитала так, словно пришла на похороны, а не на свадьбу.

– Не хочу я ехать, – стенала она. – Пятнадцать зим я не покидала гору. И теперь не поеду.