Второй шанс Роберта Уоррена - [44]
Кузен Айк оказался прав: несмотря на все неудобства, вдали от больших дорог им было куда безопаснее. А к полудню третьего дня, выбравшись по едва заметной колее из такой глухой чащобы, что вокруг было темно, как ночью, Уоррен с Джимом вдруг очутились на асфальтированном шоссе, обозначенном цифрами 277. Указатели здесь были уже и на английском, и на французском, а мили уступили место километрам.
«Квебек, 90 км», – прочёл Уоррен на верхнем и почувствовал, что внутри возникло что-то новое, лёгкое – вздох, отголосок мысли, в котором он с удивлением (слишком уж давно в его жизни не возникало этого чувства) узнал надежду. Она, как мотор, понесла вперёд его самого, Джима и даже машину, в которой они ехали. Теперь у Роберта Уоррена была надежда. А ещё был путь, который нужно пройти, и идея, в которую можно верить. И от всего этого кружилась голова.
Пообедать остановились в небольшом крестьянском городке Абенаки: взяли два стейка и яблочный пирог. Уоррен схватился за нож, чтобы, как обычно, порезать Джиму мясо, но Джим, забрав приборы у него из рук, преспокойно справился сам.
Возвращаясь к машине, они прошли мимо магазина, витрины которого ломились от разнообразных товаров. Увидев кое-что интересное, Уоррен велел Джиму подождать его и зашёл внутрь. А когда через пару минут снова появился на улице, то Джим уже лежал на земле: костыли отброшены в сторону, рядом хохочут двое мальчишек.
– Попробуй дотянись, уродец! – вопил один.
– Чудище-страшилище! – дразнился другой.
– Джим! – кинулся к мальчику Уоррен. На улице были и другие прохожие, но никто не вмешивался. – Ты цел, Джим?
Хулиганы с хохотом бросились врассыпную.
– Чудище-страшилище! – выкрикнули они хором в последний раз, отбежав на безопасное расстояние.
Уоррен хотел помочь мальчику подняться, но Джим, снова отстранив его, сперва встал на четвереньки, потом с трудом выпрямился, прохромал к костылям и, прежде чем их поднять, долго разглядывал – как показалось Уоррену, с глубоким презрением.
– Я цел, – сказал он по-английски, не глядя на профессора.
Как оказалось, в магазине Уоррен купил игрушку – он отдал её Джиму, едва они сели в машину. Это была юла, на жестяном корпусе которой были нарисованы фигурки разных животных. Когда юла вращалась, казалось, что они галопом скачут по бесконечному замкнутому кругу, по синей полосе, так похожей на океан.
Джим ещё никогда не видел юлы. Красивая, конечно, штука, но он понятия не имел, зачем она нужна, поскольку раньше играл только с камнями, палками и настоящими, живыми животными. А то просто бегал по окрестным лугам, охотился на кроликов, лазал по деревьям или дрался.
Какое-то время он следил, как юла, покачиваясь, вращается на заднем сиденье, потом убрал обратно в коробку, боясь сломать. А после и вовсе забыл.
Корабль был огромен. Снизу он напоминал огромный стальной дом. И звался «Анджелина».
Опять ехать, сказал себе Джим. Он надеялся, что повозкой без волов поиски его семьи закончатся, но ошибся. Корабль ему не понравился: совсем не похож на те, что он помнил (ещё и потому что видел их издалека, с вершины утёса, когда они проплывали, покачиваясь, по океанской глади, как брошенные в ручей щепки). Для начала, у этого не было ни мачт, ни парусов. И потом, разве он был сделан из дерева? Скорее уж из железа, того самого серого твёрдого железа, из которого папаша делал инструменты для работы в поле.
Поднявшись на борт, Джим первым делом простучал обшивку пальцем. Нужно совсем рехнуться, чтобы сделать корабль из железа: все знают, что оно, как и камни, сразу идёт ко дну. А за этой мыслью потянулись и другие: пугающие образы, разом напоминавшие все его сны и кошмары, которые Джим не смог бы описать словами, но из-за которых ему вдруг захотелось как можно быстрее снова сойти на землю, подальше от этой железной штуки, подальше от океана, сулящего новые опасности, подальше от чудовищ, вроде тех, с гравюры, скрывающихся в его глубинах.
Уоррен заметил опасения Джима и сразу понял, что означало это лихорадочное постукивание. Наскоро сверившись с листком, который дала ему Бет, он попытался объяснить:
– Maith, Джим. Всё хорошо, не волнуйся. Понимаю, звучит странно, но, уверяю тебя, стальные корабли прекрасно плавают. Это называется закон Архимеда. Он гласит, что на тела, погружённые в воду, действует выталкивающая сила, равная их весу…
И осёкся. Джим смотрел, не понимая, его глаза казались двумя чёрными дырами, двумя сгустками ужаса. Какой смысл объяснять ему, как, с точки зрения науки, стальные корабли могут бороздить моря?
– Maith, Джим, – повторил Уоррен, обнимая мальчика. – Maith, maith.
Судно покинуло порт и двинулось по южному рукаву реки Святого Лаврентия, пройдя в тридцати милях от города мимо острова Гросс-Иль, который с середины девятнадцатого века на протяжении более чем ста лет принимал прибывающих в Канаду этим путём европейцев, особенно ирландцев. Там покоились останки более семи тысяч эмигрантов, не выдержавших тягот долгого морского путешествия. Гросс-Иль, остров семи тысяч душ.
Один из матросов на «Анджелине», наверное, потомок этих людей, долго вглядывался в береговую линию, потом отвёл глаза и перекрестился.
У берегов Норвегии лежит маленький безымянный остров, который едва разглядишь на карте. На всем острове только и есть, что маяк да скромный домик смотрителя. Молодой Арне Бьёрнебу по прозвищу Немой выбрал для себя такую жизнь, простую и уединенную. Иссеченный шрамами, замкнутый, он и сам похож на этот каменистый остров, не пожелавший быть частью материка. Но однажды лодка с «большой земли» привозит сюда девушку… Так начинается семейная сага длиной в два века, похожая на «Сто лет одиночества» с нордическим колоритом. Остров накладывает свой отпечаток на каждого в роду Бьёрнебу – неважно, ищут ли они свою судьбу в большом мире или им по душе нелегкий труд смотрителя маяка.
Коннектикут, 1830-е. Тринадцатилетний П. Т. Гелиодор, сын конюха, мечтатель и фантазёр, получает в наследство от отца Никель Айленд – землю, которую Гелиодор старший всегда называл королевством, а себя королём. С детства П. Т. грезил о своих будущих владениях и громком титуле – представлял, как благодаря им он вытянет всю семью из нищеты и горя знать не будет. Но наследника ждёт разочарование: на самом деле Никель Айленд вовсе не королевство, а клочок земли на болотах, где нашли пристанище все гонимые и отверженные.
Брак как социальное явление остался далеко в прошлом. В те темные времена, говорят, люди еще пользовались смартфонами. Теперь, к счастью, все позади. Взрослые живут в свое удовольствие, ведь государство позаботилось обо всем. В конституцию внесены ключевые пункты – от права на экологически чистую среду до права на тишину. Детей выращивают в специализированных интернатах. Виртуальный мир, похоже, окончательно вытеснил реальность. В это самое благословенное время в одном из детских учреждений подрастает воспитанница Шарлин Вайлоу.
Россия, 2061-й. Два непересекающихся мира: богатая хайтековская Москва – закрытый мегаполис для бессмертных, живущих под «линзой» спецслужб, и Зона Светляков – бедная, патриархальная окраина, где жизнь течет по церковному календарю. Главные герои – 90-летний старик и 16-летняя девочка. Он – московский профессор, научный гений, который пытается разгадать тайны человеческого мозга, она – случайная жертва его эксперимента. Но жертвой оказывается сам экспериментатор.
Когда Высшие силы наказывают человека превысившего свои полномочия, они могут проявить такую фантазию, которая не снилась людям привыкшим наказывать провинившихся в своей среде, причиняя им боль, лишения, ограничения и смерть. На то они и Высшие силы, чтобы быть выше всего тривиального. Что же касается самого наказанного, то надо обладать неординарным умом чтобы понять, что свершившееся с ним, это наказание, а не что-либо иное.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он не помнит своего имени, не помнит, кто он и как оказался в этом странном мире, где среди заснеженных просторов соседствуют и охотятся племена, такие разные и одновременно схожие в своём желании выжить любой ценой. Говорят, что его нашли на снегу спустя час, как прошли Большие Сани, но что такое «Большие Сани», люди не знают. События каждого дня он записывает на диктофон, найденный в комбинезоне. И пока остаётся надежда найти ответы, звучит Песнь преследования…
Галактика — унылое местечко, где живут добропорядочные граждане. А порой так хочется настоящих приключений, чтобы в кровь выбрасывался адреналин, и запомнилось приключение на всю жизнь.