Второй шанс - [25]

У нас была своя дворовая компания, на троих, при этом параллельно я дружил ещё и с Пашкой Яковенко, жившим с родителями и старшим братом в старом, уже разваливавшемся домике ниже на Московской, в десяти минутах ходьбы от моего дома. Впрочем, после того, как я ушёл после 8-го класса, наши пути стали пересекаться всё реже, а потом, опять же, у меня армия, а он погибнет от удара ножом в сердце. И одной из моих задач в этом настоящем будет попытка предотвратить этот самый удар. А чтобы Пашка был у меня всегда на виду, желательно избежать призыва, правда, я пока не представлял, каким образом это можно сделать. Стать за пару лет известным писателем? Это вряд ли, в СССР путь к славе был долгим и тернистым, желающие напечататься годами ждали своей очереди, причём большинство произведений отсеивалось ещё на предварительной стадии рассмотрения. В основном правильно отсеивалось, графоманов хватало всегда, но строгая цензура зачастую ставила шлагбаум и перед талантливыми писателями и поэтами, чьи труды не совпадали с генеральной линией партии. Я не считал себя отпетым графоманом, да и по части идеологии в моём будущем романе всё должно быть в порядке. Плюс увлекательный сюжет – уж об этом я позабочусь в первую очередь. Но даже если роман увидит свет до моего 18-летия, то не факт, что это послужит уважительной причиной для хотя бы отсрочки от армии.

Может быть, спорт? Бокс я пока, в отличие от прошлой жизни, бросать не собираюсь. Хочется достичь более-менее серьёзных успехов. Я знал, что тех, кто хорошо проявляет себя на юношеском уровне, призывают в спортроты, а самые лучшие проходят службу вообще дистанционно, так как у них постоянно сборы и ответственные соревнования, в том числе международные. Вот уж не знаю, удастся ли мне достичь таких высот, чтобы попасть в сборную СССР, я не считал, что обладаю какими-то сверхъестественными данными, так что если хочу добраться до вершины – всего придётся добиваться потом и кровью в реальном смысле этого слова. И нечего кукситься и страдальчески морщить физиономию: кто-то свыше дал тебе второй шанс, фантастическую возможность прожить большую часть жизни заново. И пусть прежнюю я не считал такой уж плохой, но почему бы не попытаться сделать её чуточку лучше? А может и не чуточку, ещё неизвестно, как пойдёт.

Дома я появился лишь во второй половине дня, грязный как чёрт и голодный как собака. Отмывшись, сел хлебать разогретый специально для меня борщ со сметаной, а потом – снова к рукописи. Пока ручкой в тетради, закончив следующую главу и перечитав написанное – начну перепечатывать на машинке. До отбоя, когда я понял, что больше не выдержу – сказывалась и выматывающая работа в подвале – я отложил тетрадь и отправился в постель. Больше половины главы точно накарябал, хорошо бы завтра её добить, думал я, позволяя дремоте затянуть меня в свои сладкие сети.

Глава 4

Понедельник в училище начался с трудовой вахты. Первым уроком шла физкультура, а вместо занятий в спортзале нас, первокурсников, отправили разгребать завалы в здоровенной то ли кладовой, то ли чулане, куда можно было попасть как раз из спортзала. Процессом руководил завхоз Сергей Николаевич Петренко. И трико с кедами пригодились, таскать весь этот хлам на помойку, откуда его вроде бы в свою очередь должна забрать специально вызванная машина, в спортивной одежде было куда логичнее, нежели в костюме.

А это ещё что такое, подумал я, потянув на себя лист фанеры. Ничего себе! Это же настоящая ударная установка, чешская «Amati»! А возле неё лежат «Musima» и бас-гитара, формой напоминающая секиру, с изящной надписью на верхней деке – «Роден». Явно что-то отечественное, но незнакомое. Из наших «Урал» знаю, «Тонику» опять же свердловскую знаю, а вот «Роден»… Хотя по виду ничего так инструмент. Конечно, выглядит кондово, но всё цело, два сингла[11] на месте. Взяв в руки, ощутил тяжесть гитары, такой и голову проломить можно, а с обратной стороны деки нашёл информацию, что гитара произведена на Московской экспериментальной фабрике музыкальных инструментов.

Ладно, с басухой ясно, хотя хотелось бы опробовать её в деле. Да и «музиму» тоже. Словно по заказу, глаз выцепляет в куче рухляди «кинаповский» ламповый усилитель, похожий на хлебницу, а следом ещё один ламповый усилок, смахивающий, в свою очередь, на большой тостер «УМ-50». Прекрасно, если они оба рабочие, то на каждую гитару по усилителю, тогда как один усилитель мог и не потянуть два инструмента одновременно.

Рассуждаю уже с позиции собственника, одёрнул я себя. Тем не менее высившиеся из груды хлама гордыми небоскрёбами две акустические колонки, опять же кинаповские, вызывают у меня неподдельное умиление. Те, кто в теме, согласятся, что акустика производства ленинградского объединения «ЛОМО-КИНАП» в эти годы считалась лучшей из отечественных. Недаром она устанавливалась практически во всех советских кинотеатрах, не говоря уже об использовании на массовых мероприятиях, а многие отечественные музыканты считали иметь её за счастье. Предусилителей что-то не видать, возможно, их тут и нет, а вещь в общем-то полезная, когда сигнал от звукоснимателя гитары очень слабый, и мощный усилок раскачать просто не сможет. Да и тон-коррекцию никто не отменял.