– Ещё бы не в курсе, по моей команде их туда и снесли в том году. Ко мне сейчас завхоз прибегал, спрашивал, что с ними делать. Отнесли в актовый зал?
– Конечно, всё там, в маленькой кладовке… Николай Степанович, у меня предложение. Давайте вы разрешите создать нам вокально-инструментальный ансамбль, а первой песней, которую мы вам выдадим на гора, будет «Гимн железнодорожников». Как вам такое предложение?
– Гимн? – поперхнулся чаем Бузов. – Тьфу ты, чёрт…
Он достал носовой платок и тщательно промокнул влажное пятно на пиджаке, после чего вновь вернулся к разговору.
– Гимн, говоришь? Ничего себе, ну ты замахнулся, парень! Может, он у тебя уже готов?
– Пока нет, но намётки имеются. В училище наверняка есть ребята, которые умеют играть на инструментах, неделю порепетируем – и вы услышите готовую песню.
Ну а что, в сущности, музыка и часть текста уже крутились в моей голове. В прошлом году, то бишь в 2019-м, мне довелось ехать скорым поездом «Сура» на «РосКон»[12], и по поездному радио несколько раз в течение поездки прогнали «Гимн железнодорожников»[13]. Что интересно, его так же гоняли и на обратном пути, так что при моей не совсем ещё ослабевшей памяти кое-что запомнить не составило труда. К тому же гимн мне чем-то приглянулся, помню, сойдя на перроне, я даже продолжал его напевать себе под нос.
Николай Степанович отхлебнул чаю и уставился на меня так, словно хотел прожечь во мне дырку. Наконец откинулся в кресле, сплетя пальцы на немного выпирающем животике. В его глазах на смену испытующему взгляду пришла заинтересованность.
– Гимн, говоришь, – в который уже раз повторил он. – Что ж, гимн – это хорошо. Гимн железной дороге нужен. Лады, попробуй собрать толковых ребят, кто в музыке разбирается, берите инструменты и репетируйте. А через неделю я жду результат, или… Ну ты сам понимаешь. Договорились?
– Договорились, спасибо, Николай Степанович! Только нужно ещё шнуры для гитары где-то найти и барабанные палочки.
– Что ещё за шнуры? – нахмурился тот.
Когда он понял, что я имел ввиду, и понял, что это не так дорого, почесал переносицу, крякнул, откашлялся, затем наконец выдал:
– Ты это, Варченко, и правда походи по музыкальным магазинам, погляди, может, найдётся, что тебе надо. Скажешь завхозу, он сходит с тобой, купит.
– Да я и сам могу купить, принесу кассовый чек, в бухгалтерии возместят.
– Ну или так, – легко согласился Бузов.
– Возможно, в усилителях какие-то лампы придётся менять, – вдогонку добавил я. – Может, из них вообще все лампы кто-нибудь втихаря выкрутил для личного пользования.
– Это дорого?
– Да нет, они копейки стоят, – самоуверенно заявил я.
– Тогда купишь и тоже в бухгалтерию.
– Но мне сначала нужно хотя бы разобрать усилители, чтобы увидеть, какие лампы вышли из строя. Можно прямо сейчас, до похода в магазин?
– Ох, ну и приставучий ты, Варченко! Пойдём, поищем завхоза.
Передав меня Петренко с рук на руки, Бузов ушёл по своим делам, а мы с завхозом, которого я попросил захватить набор отвёрток, переместились в «каморку за актовым залом». Здесь я, наконец, разобрал оба усилителя, в смысле снял панели, и покопался во внутренностях. Для начала почистил от пыли, после чего занялся непосредственно лампами. В памяти сразу всплыли советы одного знакомого по прошлой жизни специалиста по радиотехнике, помогавшего мне починять как раз ламповый усилитель.
«Ежели не светится – подергать туда-сюда, возможно, просто нет контакта в цепи накала, – говорил он. – Если треснула – то металлизация поглотителя внутри теряет блеск и становится матовой. Потерю эмиссии можно проверить на стенде или заменой на такую же с другого канала. Если есть схема – замерить напряжения на соответствие диаграмме. Иногда бывает, что нет контакта в цепи катода. Лампа будет целой, напряжения в норме, а работать не будет. Могу объяснить проще… Не светит только когда сгорает накал, значит – трещина в баллоне. Но может накрыться сетка или анод. Светить будет – работать нет.
Так что просто проверить заменой на исправную».
В кинаповском усилителе не светила одна предварительная лампа, а в УМ-50 – выходная и выпрямительная. Блин, вот когда они успели сдохнуть, учитывая, что усилители толком вроде бы и не успели использовать? Либо усилки просто бэушные, что я допускал после внешнего осмотра, возможно, прежний директор-меломан на них хотел немного сэкономить. Паспортов и чеков, думаю, всё равно уже не найти.
Как бы там ни было, лампы в любом случае нужно менять. Я записал в тетрадку их маркировку, после чего сказал курившему у открытой форточки завхозу, что есть неисправные лампы, так что мне придётся покупать новые. Тому мои лампы были, извиняюсь за каламбур, до лампочки, он всё равно в них, кажется, ни черта не смыслил.
Для начала пришлось метнуться домой, к копилке, а потом уже за покупками. Магазин «Электрон» находился на первом этаже 9-этажного дома, в котором обитали сразу несколько моих теперь уже бывших одноклассников. Андрей Кирпичев – в будущем он станет торговать на Центральном рынке обувью. Отличница Надя Соколова пойдет по медицинской части, устроится гинекологом в одну из дорогих пензенских клиник. Светка Ерёмина, с которой я сидел за одной партой, уедет в Москву и выйдет там замуж, будет работать экономистом и разводить за городом элитных собак. Оля Кузнецова стала продавщицей одежды в торговом центре. Наташа Каменская – мы с ней в последние годы чисто по-дружески нередко зависали в одной из уютных кондитерских за чашкой кофе и пирожными – займёт должность администратора самого элитного отеля города… Плюс в этом же доме жили ребята из «А» класса, тех я вообще не помню.
