Но сейчас для меня было главным, что в отделе музтоваров в продаже имелись и кабели, и палочки, шнуров я на всякий случай взял с запасом – три штуки. Один может пригодиться в качестве переходника, если удастся со временем раздобыть педаль эффектов. В магазине их не наблюдалось, может, в отделе музыкальных товаров в «Голубом экране» на Коммунистической есть, но далеко не факт. Насчёт «примочки» можно перетереть всё с тем же Губайдуллиным, это настоящий профи, Джимми Хендрикс сурского разлива, недаром о нём в начале 70-х после фестиваля в Горьком написал какой-то заграничный журнал. Что-нибудь типа дисторшна или овердрайва, на крайний случай и фузз сгодится, хотя от него слишком сильное искажение. Понятно, что многие играют на самоделках. Вообще в Союзе ввиду невозможности порой даже за деньги достать хорошие инструменты и аппаратуру многие где-то находят чертежи и мастерят по аналогу импортных усилителей, «примочек», «Фендеров» и «Гибсонов». Что удивительно, зачастую техника или инструменты мало в чём уступают лучшим мировым образцам. Сам когда-то держал в руке «Фендер Стратокастер», изготовленный в середине 80-х местным умельцем. Когда подключил к усилителю да добавил дисторшн – от звука просто обалдел. Если бы не знал, что держу в руках самопал, то сказал бы, что это оригинальный экземпляр, произведённый на фабрике в Калифорнии.
Мимоходом заметил, что из электрогитар в продаже только «Урал» и «Тоника» и бас-гитар, произведённая умельцами из Орджоникидзе. М-да, не фонтан… Постоял возле электромузыкального инструмента «Юность-75». Нет чтобы просто написать – синтезатор, а то «электромузыкальный инструмент». На ценнике была заявлена цена в тысячу сто рублей, глядя на него, мне оставалось лишь грустно вздыхать. На такую сумму наш директор точно не раскошелится, а синтезатор, после того, как я спросил разрешения включить питание и поиграл на нём несколько минут, мне определённо понравился.
Не удержался, купил для себя за 70 копеек миньон «битлов» с песнями, в переводе на русский для удобства покупателей звучавшими как «Любовь нельзя купить», «Серебряный молоток», «Мадонна» и «Я должен знать лучше». А группа была пропечатана просто как вокально-инструментальный ансамбль, без названия, что меня окончательно добило. Хорошо хоть имена авторов песен указаны – Дж. Леннон и П. Маккартни. Хотя, чему я улыбаюсь, такое в годы моего детства и юности встречалось на каждом шагу, небось сами битлы и не знали, что их песни тиражируют в СССР, не говоря уже о том, что с таких вот пластинок они не получали никаких отчислений. Хотя, по идее, должны были знать, я где-то читал об этом, но ничего с нашей системой узаконенного воровства поделать не могли, как и другие западные музыканты. С другой стороны, раз авторам ничего выплачивать не надо было, то стоимость таких пластинок оказывалась вполне доступной, так что для советского населения в этом воровстве имелся и свой плюс.
Наконец добрался до отдела радиодеталей. Сверившись с записью в тетради, на удивление обнаружил, что все они есть в продаже. Стоили, правда, от полутора рублей до 5.50, и я похвалил себя за предусмотрительность, что захватил почти все деньги из копилки.
На следующий день продемонстрировал покупки и чеки Бузову.
– А говорил, лампы копейки стоят, – пробурчал тот. – Одно разорение с вашей музыкой.
После чего лично повёл меня в бухгалтерию, и я получил на руки потраченные деньги.
– Сегодня после уроков можно проверить работоспособность инструментов и аппаратуры, – прозрачно намекнул я.
– Ну тогда скажи Петренко, пусть, как последняя пара закончится, откроет тебе актовый зал и кладовку, – отмахнулся он. – Ступай, Варченко, мне и без твоей музыки есть чем заняться.
Таким вот макаром после урока «Безопасность на железнодорожном транспорте» я отправился к заранее мною предупреждённому завхозу. Тот прошествовал со мной наверх, отпер актовый зал, каморку с инструментами и на прощание сказал:
– Если что – я у себя, принесёшь ключи, когда закончишь. И смотри мне, пробки выбьет – глаз на жопу натяну.
Завхозы – люди такие, прямолинейные, в выражениях не стесняются, хотя понятно, что максимум в случае выбитых пробок – подзатыльник и жалоба директору. Оставшись в гордом одиночестве, я с энтузиазмом принялся за работу. Прежде всего заранее прихваченной чуть влажной тряпочкой вытер инструменты от пыли, минут десять угрохав только на ударную установку. Струны на «немке» и басу оказались внешне в приличном состоянии, что и неудивительно: на гитарах толком и поиграть не успели, отправив в ссылку в чулан.
Затем заменил перегоревшие лампы в усилителях, надеясь, что этим дело и ограничится. Наконец, полюбовавшись наведённым марафетом, в одиночку перетащил всё на сцену актового зала. Это была в том числе и вынужденная мера. В кладовке имелась всего одна розетка, и та при взгляде на слегка обугленную пластмассу внушала опасения, а за сценой по обе стороны я обнаружил две вроде бы нормальные розетки. Так что подключить аппаратуру удалось без проблем, и она, к моей неописуемой радости, оказалась рабочей. Воткнул в «УМ-50» пятиконтактный разъём шнура от «Musima» и тут же чуть не оглох от многократно усиленных помех. Оказалось, на усилителе звук был включён на полную мощность, а я-то не догадался посмотреть положение рукояток на передней панели.
