Второй шанс - [88]
Ее парта была в начале класса. Перед Лидией в ряду сидели всего два человека, но она чувствовала груз взглядов всех сидящих сзади. Ей не было их видно, зато им было видно ее затылок, незащищенную шею. Они могли изучать ее и думать, какая она неполноценная, неправильная, испорченная. Лидия достала карандаш, ручку, маркер и заметила, что руки взмокли и дрожат.
Ей на парту положили лист с заданиями. Она подняла глаза и увидела мистера Грэхема, отчего ее словно окатило ледяной волной. Он улыбнулся ей и двинулся дальше раздавать задания.
– Можете начинать, – сказал кто-то, и Лидия открыла работу. Там было полно слов, черных линий на белом.
Ты все это время врала мне? Я считала тебя лучшей подругой.
За ней слышалось царапанье ручек по бумаге. Кто-то откашлялся. Кто-то открыл бутылку с водой. Перевернули страницу, потом еще одну. Она смотрела на свои руки на парте, но они словно принадлежали кому-то другому. Между рядами проходил кто-то в обуви с резиновой подошвой, задавая мягкий ритм, озвучивая все мысли в этой закрытой душной комнате. Врунья. Обманщица. Лесби. Извращенка. Эти экзамены определят твое будущее. Мне кажется, что я совсем тебя не знаю.
Лидия вскочила, резко отодвинув стул, спотыкаясь, выбралась из-за парты, пробежала по проходу, через дверь и из здания. К утреннему свету, подальше от мыслей, взглядов и слов – туда, где она могла укрыться!
– Лидия! – раздался позади нее мужской голос, глубокий и взрослый, не такой, каким она помнила голос отца.
Она не остановилась, но он поймал ее в нескольких метрах от здания. Рука на локте.
Мистер Грэхем. Она вздрогнула от его прикосновения.
– Лидия, – сказал он, слегка запыхавшись, его очки съехали с переносицы. – Что случилось?
– Мне нужно уйти.
– Ты заболела? Успокойся, скажи мне, что случилось. Ты можешь сделать перерыв и вернуться, это нормально, все будет в порядке.
– Я не хочу, чтобы все было в порядке. И не будет. Все рухнуло.
Он нахмурился, на его лице читались обеспокоенность и сочувствие. Конечно, не настоящие.
– Я понимаю, это очень на вас давит. Но ты справишься, я в тебя верю. Можешь рассказать мне, что случилось?
Все сообщения, все насмешки, глаза Аврил, наполненные слезами… Если она скажет мистеру Грэхему, он расскажет маме. Прошепчет после любовных утех.
– Лидия! – настаивал он. – Пожалуйста, объясни, что происходит.
– Хотите, чтобы я сказала вам, что не так? – огрызнулась она. – С чего вы решили, что поймете?
– Ну, я твой классный руководитель, но если ты больше хочешь поговорить с…
– А еще вы спите с моей мамой.
Она выпалила эти слова не потому, что верила в это, а чтобы шокировать, задеть, отогнать его, чтобы он оставил ее в покое. Но то, как он замер, как его рука, которой он хотел поправить очки, застыла у лица, показало ей, что все правда. От осознания этого она побледнела, у нее как будто земля ушла из-под ног.
– О господи… – выдохнула она. – Это правда. Вы спали с моей матерью.
– Лидия, я не… я не собирался…
– Вы случайно с ней переспали?
– Успокойся, пожалуйста.
Он быстро огляделся, чтобы убедиться, что их никто не слышал, и ей стало противно.
– Вы об одном думаете: как сохранить свой секрет. Вы не беспокоитесь обо мне, вас не волнует ничего, вас обоих!
Какая-то ее часть – та, которая еще могла рационально мыслить, – подумала, не слышно ли ее через открытые окна. Они стояли практически на том же месте, где она только что стояла с Аврил. На том же месте, где они стояли много лет назад, в тот первый день, когда вместе пошли в школу.
– Лидия, объясни, почему ты сбежала с экзамена. – Мистер Грэхем говорил спокойно. Пытался вести себя разумно. По крайней мере она стерла улыбку с его лица. – Если это из-за меня и Джо, это не должно…
Она отшатнулась, когда он произнес имя ее матери:
– Оставьте меня в покое! Просто оставьте меня наконец одну!
Лидия отвернулась и сорвалась с места. Миновала школьные ворота и неуклюже побежала по улице, прижимая руки к груди, будто ее ударили.
Глава тридцать шестая. Джо
Невероятно, как мило и спокойно может быть дома без детей. На кухонном подоконнике тихо играло радио, и Джо слышала, как снаружи щебечет дрозд, вероятно, сидящий на яблоне. Было достаточно тепло, чтобы открыть все двери и окна, позволив ветерку с ароматом зелени гулять по дому. Хонор вышла на прогулку, а Айрис впервые пошла в садик вместе с Оскаром: в качестве первой попытки всего на два часа, три раза в неделю, с десяти до двенадцати. Когда Ричард забирал детей, дом казался Джо пустым, но два часа без них было идеально. Их запах оставался в доме, игры приостанавливались, а не заканчивались. Айрис пошла в садик с радостью, быстро потопав за старшим братом и, кажется, лишь раз весело сказав: «Нет!»
Хонор, возможно, предложила бы посидеть с детьми – кажется, у нее налаживается с ними связь, на что Джо даже и не смела надеяться. И они с Хонор, похоже, тоже пришли к какому-то новому уровню понимания после того, как вместе съездили навестить Адама. Хонор стала немного мягче. Она даже сказала: «Я была не очень добра к тебе, Джо». И Джо, хотя думала, что после всех этих лет враждебного отношения понадобится намного больше, обнаружила, что на самом деле этого единственного извинения, признания было достаточно.
Неизвестные массовому читателю факты об участии военных специалистов в войнах 20-ого века за пределами СССР. Война Египта с Ливией, Ливии с Чадом, Анголы с ЮАР, афганская война, Ближний Восток. Терроризм и любовь. Страсть, предательство и равнодушие. Смертельная схватка добра и зла. Сюжет романа основан на реальных событиях. Фамилии некоторых персонажей изменены. «А если есть в вас страх, Что справедливости вы к ним, Сиротам-девушкам, не соблюдете, Возьмите в жены тех, Которые любимы вами, Будь то одна, иль две, иль три, или четыре.
Скепсис, психология иждивенчества, пренебрежение заветами отцов и собственной трудовой честью, сребролюбие, дефицит милосердия, бездумное отношение к таинствам жизни, любви и смерти — от подобных общественных недугов предостерегают словацкие писатели, чьи повести представлены в данной книге. Нравственное здоровье общества достигается не раз и навсегда, его нужно поддерживать и укреплять — такова в целом связующая мысль этого сборника.
Эта книга – современный пересказ известной ливанской писательницей Ханан аль-Шейх одного из шедевров мировой литературы – сказок «Тысячи и одной ночи». Начинается все с того, что царю Шахрияру изменила жена. В припадке ярости он казнит ее и, разочаровавшись в женщинах, дает обет жениться каждый день на девственнице, а наутро отправлять ее на плаху. Его женой вызвалась стать дочь визиря Шахразада. Искусная рассказчица, она сумела заворожить царя своими историями, каждая из которых на рассвете оказывалась еще не законченной, так что Шахрияру приходилось все время откладывать ее казнь, чтобы узнать, что же случилось дальше.
Варваре Трубецкой 17 лет, она только окончила школу, но уже успела пережить смерть отца, предательство лучшего друга и потерю первой любви. Она вынуждена оставить свои занятия танцами. Вся ее давно распланированная жизнь — поступление на факультет журналистики и переезд в Санкт-Петербург — рухнула, как карточный домик, в одну секунду. Теперь она живет одним мгновением — отложив на год переезд и поступление, желая разобраться в своих чувствах, она устраивается работать официанткой, параллельно с этим играя в любительском театре.
"Короткие и почти всегда бессюжетные его рассказы и в самом деле поражали попыткой проникнуть в скрытую суть вещей и собственного к ним отношения. Чистота и непорочность, с которыми герой воспринимал мир, соединялись с шокирующей откровенностью, порою доходившей до бесстыдства. Несуетность и смирение восточного созерцателя причудливо сочетались с воинственной аналитикой западного нигилиста". Так писал о Широве его друг - писатель Владимир Арро. И действительно, под пером этого замечательного туркменского прозаика даже самый обыкновенный сюжет приобретает черты мифологических истории.