Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - [151]
Члены прибывшей в Лондон делегации СНС решительно настаивали на необходимости признания самобытности словацкого народа и отказа от идеи «чехословацкого единства в смысле национально-этническом», а также на признании за Советом верховных полномочий на освобожденной территории Словакии и в будущей ЧСР. Особое недовольство делегатов вызывало нежелание Бенеша и его окружения признать самобытность словацкого народа. Президент приводил множество аргументов географического, культурно-исторического, международно-политического, социологического плана в защиту своей концепции, подчеркивал опасность, которая может возникнуть в случае отказа от нее, особенно учитывая две различные, тысячелетиями складывавшиеся ориентации: в чешских землях – на Запад, в Словакии – на Восток. Последовательное подчеркивание национальных различий, полагал Бенеш, «приведет не к сближению, а к развитию, которое будет разделять чехов и словаков, и, наконец, приведет к их отделению друг от друга, к ослаблению республики, а в момент военного конфликта – к поглощению Словакии Востоком, а чешских земель – Западом и к трагической судьбе обеих частей»[868].
Во взглядах на решение национального вопроса после войны Бенеш исходил из своего критического отношения к тому, как были реализованы на практике закрепленные в решениях Парижской мирной конференции 1919–1920 гг. постулаты о праве наций на самоопределение и о защите прав национальных меньшинств. Он полагал, что первый из них и теоретически, и практически может быть доведен до абсурда требованием самоопределения небольших национальных анклавов, ограниченных масштабами района, города и даже села. Выполнение второго, по его мнению, в межвоенный период не контролировалось, как это требовалось, Лигой Наций или какими-либо другими международными организациями. Это привело, с одной стороны, к игнорированию защиты прав национальных меньшинств государствами с недемократическими формами правления, такими как Германия, Италия, Венгрия, Польша, а с другой стороны, к неумеренной критике других государств, например, Чехословакии, за недостаточное следование этому принципу. Кроме того, по Бенешу, защита прав национальных меньшинств на практике зачастую входила в противоречие с правами «государственных» наций, вела к их ущемлению и наносила вред государству в целом. Он считал необходимым снова поставить национальную идею на службу демократии. В его теоретических рассуждениях и подходах к решению национального вопроса подчиненность этой сферы человеческих отношений предполагала достижение некоей высшей, главной цели, а именно – совершенствование и укрепление демократии с ее приоритетной защитой прав личности, человека-гражданина. В рамках защиты этих прав, по мнению Бенеша, могли быть обеспечены и национальные права каждого[869].
Эти представления президента нашли отражение в документе, врученном словацкой делегации после завершения ее переговоров в Лондоне. В нем содержалась и личная точка зрения Бенеша по вопросу единого чехословацкого народа. «Я никогда ни от кого не скрывал и не скрываю сегодня, – говорилось в подписанном президентом документе, – что всегда отстаивал и отстаиваю точку зрения о едином чехословацком народе. Это моя научная социологическая точка зрения. Чехи и словаки являются для меня равноценными, равноправными и вполне зрелыми частями одного и того же народа. Одни говорят на чешском языке, другие – на словацком, оба языка равноправны и равноценны и должны быть одинаково признаваемы. Некоторые национальные черты и особенности у нас тождественны, другие пока отличны. Но обе эти части народа всегда имели и имеют столько общих культурных и идейных ценностей, что нет другого народа или двух других народов, ситуация которых была бы аналогична». Однако Бенеш полагал недопустимым навязывать кому-либо эту точку зрения: «Если в Словакии существует большая часть или большинство населения, которое чувствует себя исключительно словаками, если это большинство называет себя словацким народом, то нужно этот факт просто констатировать и признать; нет смысла вести какой-то терминологический спор о народе словацком и чехословацком». Бенеш полагал недопустимым и абсурдным «предписывать, навязывать или устанавливать законами» существование чехословацкого народа: «Я отстаиваю позицию абсолютной лояльности, честной толерантности и взаимного признания: у нас должен быть полностью и честно признан словак (как народ), чех (как народ), чехословак (как народ)». (Слово národ переводится на русский язык и как народ, и как нация в зависимости от контекста. В данном случае, скорее всего, имелась в виду нация). Существование чехословацкого народа (нации) Бенеш связывал с более высокой ступенью культурного развития и отсылал своих оппонентов к примеру Англии, где употребляются выражения «английский народ», «шотландский народ», «уэлльский народ», но «с одинаковым основанием и толерантностью – британский народ». «Это просто свидетельство высшей ступени развития, – считал он. – Почему бы нам не освоить подобную толерантность? Почему бы нам не понять, не признать и не попробовать приспособиться к этой высшей ступени общественного развития?»
