Второй потоп - [72]

Подводный аппарат отсутствовал так долго, что беспокойство тех, кто находился на борту "Ковчега", переросло в тревогу и, наконец, стало почти паническим. Никто никогда раньше не задумывался, насколько они зависели от Космо Версаля.

Он был их единственной опорой, их единственной надеждой. Он один знал, как поддержать их дух, и когда он заверил их, как он часто делал, что наводнение обязательно повторится, они вряд ли были напуганы из-за своей невысказанной уверенности в том, что, будь что будет, его великий мозг найдет для них выход.

Теперь он ушел, погрузился в глубины этого ужасного моря, где их воображение рисовало тысячи неслыханных опасностей, и, возможно, они никогда больше его не увидят! Они знали, что они беспомощны без него. Даже капитан Армс чуть не потерял самообладание.

Только здравый смысл Амоса Бланка спас их от полного отчаяния, которое начало овладевать ими по мере того, как час за часом проходил без появления "Жюля Верна".

Его опыт научил его, как сохранять хладнокровие в чрезвычайной ситуации и как контролировать панику. Король Ричард всегда был рядом с ним, он ходил среди пассажиров и смеялся над их страхами.

Вообще не обсуждая этот вопрос, он убедил их простой силой своей кажущейся уверенности, что они ни о чем не беспокоятся.

На самом деле он был так же встревожен, как и все остальные, но никогда не показывал этого. По прошествии шести часов он пустил слух, что сам Космо сказал, что им, вероятно, потребуется десять или двенадцать часов для их исследования.

Космо ничего подобного не говорил, но находчивость Бланка возымела желаемый эффект, и, к счастью, не прошло и шести часов, как появились новости из-под моря.

А что происходило в таинственных глубинах под Ковчегом? Что так долго задерживало подводный аппарат?

Место, где был произведен спуск, было выбрано так удачно, что "Жюль Верн" едва не задел вершину Великой пирамиды, когда приближался к подножию. Вода была несколько мутной от песков пустыни, и свет прожектора струился сквозь желтоватую среду, напоминая о "золотой атмосфере", которой славился Египет. Но, тем не менее, свет был настолько мощным, что они могли отчетливо видеть на расстоянии нескольких сажений.

Пирамида, по-видимому, почти не пострадала, хотя огромная приливная волна, поднявшаяся по Нилу во время нашествия моря перед началом ливня, вымела песок со всех сторон до основания скалы.

Не найдя ничего интересного в контуре пирамиды, они повернули в направлении Большого Сфинкса.

Его тоже раскопало до основания, и теперь он поднялся во весь рост, и в его загадочных чертах, казалось, появилось злобное выражение.

Космо захотел взглянуть на это поближе, и они подвели аппарат для погружения в фактический контакт с передней частью гигантской статуи, прямо под могучим подбородком.

Пока они стояли там, глядя в переднее окно судна, послышался скрежет, за которым последовал громкий треск, и "Жюль Верн" затрясло от носа до кормы. Каждый из них бросился к бортам судна, потому что звук доносился сверху, и у них возникло инстинктивное ощущение, что на них обрушивается крыша.

Послышался второй оглушительный грохот, сотрясший их, как землетрясение, и маленькое суденышко частично перевернулось на бок.

– Мы погибли! – воскликнул де Боушам. – Сфинкс падает на нас! Мы будем похоронены здесь заживо!

Третий грохот раздался над их головами, и подводная лодка, казалось, погрузилась под ними, как будто пытаясь избежать страшных ударов, которые сыпались на ее крышу.

Тем не менее, прочный изогнутый потолок, прочно закрепленный внутри, не поддался, хотя они с ужасом увидели, что он прогнулся внутрь, а некоторые скобы были сорваны со своих мест. Но вода не поступала.

Ошеломленные внезапностью происшествия, они несколько мгновений ничего не делали, только цеплялись за те опоры, которые были в пределах их досягаемости, ожидая, что еще один удар либо полностью перевернет судно, либо проломит крышу.

Но теперь воцарилась полная тишина, и камни сверху перестали поражать подводный аппарат. Прожектор продолжал светить из носовой части судна, и, проследив глазами за его широким лучом, они издали единый крик изумления и страха, а затем, не говоря ни слова, уставились на такое зрелище, которое не могло бы вообразить самое буйное воображение.

Передняя часть Сфинкса исчезла, и свет, проникающий за пределы того места, где он стоял, струился на лицо и грудь огромной черной фигуры, сидящей на чем-то вроде трона и смотрящей на их лица пылающими глазами, которые одновременно завораживали и пугали их.

Их пораженному воображению показалось, что глаза закатились в глазницах, и из них вырвались огненные вспышки. Выражение лица было невероятно угрожающим и ужасающим. В то же время вид лица был настолько величественным, что они съежились перед ним.

Скулы были высокими, массивными и отполированными до блеска на свету, нос и подбородок были мощными в своих очертаниях, а лоб был устрашающе нахмурен. Благоговейным зрителям показалось, что они кощунственно ворвались в святилище оскорбленного бога.

Но после минуты или двух оцепенения они снова подумали об отчаянности своего положения и отвернулись от созерцания странного идола, чтобы подумать, что им делать.