Второй потоп - [44]

Капитан сдержал свое слово, и когда его наблюдения были сделаны и вычисления завершены, он объявил, что местоположение Ковчега было следующим: широта, 16 градусов 10 минут северной широты; долгота, 42 градуса 28 минут западной долготы.

– К счастью для нас, – воскликнул он, – небо очистилось. Если бы мы продолжали в том же духе, мы бы попали на мыс де Вердес, и если бы это произошло ночью, мы, вероятно, оставили бы свои кости на тонущем вулкане. Мы должны были находиться на десять или двенадцать градусов севернее, чтобы безопасно пересечь Сахару. Каков курс сейчас? Ты все еще за то, чтобы двигаться до Гималаев?

– Я позже решу, что делать, – сказал Космо Версаль. – Направляйся на север, а потом мы немного покружим вокруг и посмотрим, что лучше сделать.

Когда наступил день, ослепленный солнцем, и изумленные пассажиры, поспешно выбравшись из своих коек, столпились у открытых трапов и иллюминаторов, которые Космо также приказал открыть, и с восторгом смотрели на гладкое синее море, ими овладел величайший энтузиазм.

Потоп закончился!

Они были уверены в этом, и пожимали друг другу руки, и поздравляли себя, и кричали "ура", и приветствовали "Ковчег", и "Космо Версаль". Затем они начали думать о своих затонувших домах и о своих потерянных друзьях, и печаль последовала за радостью. Космо окружали нетерпеливые расспросы, где бы он ни появлялся.

Неужели все закончилось навсегда? Иссякнет ли поток через несколько дней? Сколько времени пройдет, прежде чем в Нью-Йорке не останется воды? Они возвращались прямо туда? Думал ли он, что был шанс, что многие спаслись на лодках и кораблях? Не могли бы они забрать выживших, если бы поспешили назад?

Космо попытался сдержать энтузиазм.

– Еще слишком рано радоваться, – заверил он их. – Это всего лишь разрыв в туманности. У нас есть передышка на короткое время, но грядет худшее. Потопление мира будет продолжаться. Мы единственные, кто выжил, за исключением, возможно, некоторых из тех, кто населял высокогорье. Все, что находится на высоте менее 2400 футов над прежним уровнем моря, теперь находится под водой. Когда потоп начнется снова, он будет продолжаться до тех пор, пока не достигнет глубины в шесть миль над старыми морскими берегами.

– Почему бы не вернуться и не попытаться спасти тех, кто, по вашим словам, мог найти спасение в горах? – спросил один.

– Я выбрал свою компанию, – сказал он, – и у меня были веские причины для такого выбора, который я сделал. Я уже добавил к этому числу, потому что простая человечность вынудила меня, но я больше не могу. Количество провизии на борту Ковчега не больше, чем потребуется нам самим. Если весь остальной мир утонет, это не моя вина. Я сделал все возможное, чтобы предупредить всех. Кроме того, мы ничего не смогли бы сделать на пути спасения, даже если бы нам пришлось вернуться с этой целью. Мы не сможем приблизиться к затопленным плато. Мы сядем на мель прежде, чем окажемся в пределах их видимости.

Эти слова значительно изменили настроение пассажиров. Когда они узнали, что на пути, который был предложен, будет опасность для них самих, их человечность оказалась менее сильной, чем их стремление к самосохранению. Тем не менее, как мы увидим, Ковчег в конечном итоге вернулся в Америку, хотя и не по обычной причине, которая еще не была рассказана.

Между тем неожиданная передышка, предоставленная внезапным прекращением ливня с неба, привела к другим важным результатам, к которым мы сейчас и обратимся.

Глава XIV. ПОБЕГ ПРЕЗИДЕНТА

Когда профессор Абиэль Пладдер дал свой яростный ответ на приглашение Космо Версаля стать одним из участников возрождения человечества, погрузившись на Ковчег, он скорее выражал свое профессиональное предубеждение, чем свое интеллектуальное убеждение. Как заметил Космо, у Пладдера был хороший ум и большая научная проницательность, и, хотя он не верил в туманную теорию потопа и был упрямо против всего, что было не совсем правильным и не соответствовало признанным авторитетам в науке, все же он не мог закрыть глаза на тот факт, что что-то пошло не так в небесной механике. Но его раздражало, что его собственные объяснения были искажены этим событием, в то время как Космо Версаль, казалось, обладал сверхчеловеческим предвидением того, что происходило.

Его гордость не позволяла ему отступить от позиции, которую он занял, но он не мог освободиться от определенного беспокойства о будущем. После того, как он отказался от приглашения Космо Версаля, ход событий усилил это беспокойство. Он обнаружил, что официальные метеорологи были совершенно неспособны объяснить удивительные капризы погоды.

Наконец, когда пришло известие об огромных наводнениях на севере и о переполнении Гудзонова залива, он втайне решил сделать некоторые приготовления самостоятельно. Он по-прежнему отвергал идею водянистой туманности, но начал думать, что возможно все низменности земли могут быть затоплены морем, а также таянием горных снегов и ледников вместе с проливными дождями. После того, что произошло, он и думать не мог о том, чтобы публично признаться в том, что изменил свое мнение, но его чувство человечности заставило его конфиденциально предупредить своих друзей, что было бы хорошо быть готовым подняться на высоту в любой момент.