Второй потоп - [39]

В Германии идея воздушного шара полностью овладела общественным сознанием. Германия задолго до этого создала самый большой из существующих флотов дирижаблей, предпочитая их всем другим типам летательных аппаратов. Сообщалось, что кайзер придерживался мнения, что в случае наихудшего наилучшим способом решения чрезвычайной ситуации было бы увеличение количества дирижаблей и увеличение их вместимости.

В результате значительное число богатых немцев приступили к строительству таких судов. Но во время интервью они отрицали, что готовились к наводнению. Они сказали, что просто хотели расширить и увеличить количество своих прогулочных судов по примеру кайзера. Все это было презрительным пренебрежением предупреждению, которое Космо Версаль предусмотрительно включил в свои циркуляры, о том, что "воздушные шары и воздушные аппараты всех видов будут бесполезны; единственно безопасными будут ковчеги, и они должны быть обеспечены запасами по крайней мере на пять лет.

Самое замечательное событие из всех произошло во Франции. Естественно, можно было ожидать, что француз, который счел нужным принять какие-либо меры предосторожности против вымирания человеческой расы, когда речь зашла о наводнении, обратился к авиации, поскольку с самого начала воздушной навигации французские инженеры поддерживали неоспоримое превосходство в конструировании совершенных машин такого рода.

Их аэропланы обычно могли летать дольше и перевозить больше груза, чем любой другой нации. В трансокеанских воздушных гонках, которые время от времени проводились, французы представлялись смелее и были наиболее часто успешнее конкурентов.

Но французский ум виртуозно разбирается в деталях, и причины, по которым Космо Версаль осудил аэроплан и воздушный шар как средство спасения от потопа, были быстро разгаданы. Во-первых, было видно, что ни один воздушный корабль не может быть успешно подготовлен для полета неопределенной продолжительности, а во-вторых, вероятная сила ветров или сокрушительный вес опускающейся воды, в случае, если, как предсказал Космо, туманность должна конденсироваться на земле, будет либо приводить аэроплан или воздушный шар к быстрому разрушению, либо уносить его в волны, как пропитанную водой бабочку.

Соответственно, когда несколько французов начали всерьез рассматривать вопрос о том, как найти способ спастись от наводнения, всегда предполагая, ради аргументации, что наводнение будет, они собрались вместе под руководством офицера-инженера по имени Ив де Боушам, и обсудили этот вопрос во всех подробностях и его аспектах. Они не заставили себя долго ждать, придя к выводу, что лучшим и наиболее логичным решением, которое можно было бы сделать, было бы построить подводную лодку.

На самом деле, это был почти неизбежный вывод для них, потому что до отказа от подводных лодок в войне из-за их слишком большой разрушительной способности, обстоятельства, которое также привело к запрету использования фугасных бомб в воздушных флотах, французы лидировали в строительстве и управлении подводными судами, даже более решительно, чем в случае с аэронавтикой.

– Большая подводная лодка, – сказал де Боушам, – в конструкцию которой войдет определенное количество левия, будет обладать явными преимуществами перед ковчегом Версаля. Ее можно будет снабдить всем необходимым, она избежал бы неудобств от волн, ветров и проливных дождей, и она может легко подняться на поверхность, когда это было бы желательно для смены воздуха. У него были бы все амфибийные преимущества кита.

Остальные были однозначно согласны с мнением де Бошана, и было с энтузиазмом решено, что судно такого рода должно строиться немедленно.

– Если она будет нам не нужна для наводнения, – сказал де Боушам, – мы можем использовать ее как прогулочное судно, чтобы посетить чудеса глубин. Тогда мы воплотим в реальность чудесную мечту нашего старого соотечественника, принца мечтателей Жюля Верна.

– Давайте назовем это в его честь! – воскликнул один.

– Восхитительно! Очаровательно! – воскликнули все. – Вива, Жюль Верн!

В течение двух дней, но без ведома общественности, был заложен киль подводного аппарата "Жюль Верн". Но мы еще услышим об этом замечательном произведении.

В то время как в ученых кругах Европы происходили оживленные, а в некоторых случаях и ожесточенные дискуссии, и некоторые готовились к возможным непредвиденным обстоятельствам таким образом, который они считали наиболее эффективным, волны паники прокатились по остальной части Старого Света. В Африке и Азии все еще оставались сотни миллионов людей, на которых не распространялись преимущества научного прогресса, но которые, все еще более или менее находясь под властью невежества и суеверий, были в курсе новостей всей планеты.

Слух о том, что один мудрый человек в Америке обнаружил, что мир должен утонуть, не заставил себя долго ждать, достигнув самых отдаленных уголков африканских лесов и бескрайних степей большого континента, и, как бы его ни высмеивали или ни встречали со скептическими улыбками в цитаделях цивилизации, он встретил одобрение и веру в менее просвещенных умах.