Второй потоп - [36]

Это была лодка из левиума, которая была выброшена из-под обломков, когда линкор врезался в муниципальную башню, и теперь мы должны проследить нить его приключений вплоть до момента встречи с Ковчегом.

По мере того, как лодку несло на запад от затонувшего места на Мэдисон-сквер, она постепенно освобождалась от плавающих вокруг предметов, большинство из которых вскоре затонуло, и через час или два ее обитатели остались одни – единственные выжившие из многомиллионного населения.

Одни они были в непроницаемой тьме, ибо, как мы уже говорили, к этому времени снова опустилась ночь.

Они плыли дальше, наполовину утонувшие, продрогшие до костей, не пытаясь говорить, на самом деле не осознавая присутствия друг друга. Дождь обрушивался на них, волны захлестывали их, непотопляемая лодка медленно поднималась и опускалась вместе с волнами, и иногда их чуть не выбрасывало за борт внезапным креном – и все же они с отчаянным упорством цеплялись за поручни, как будто жизнь все еще была дорога, как будто думали, что они все еще могут выжить, хотя мир утонул.

Так проходили часы, и, наконец, в струящемся воздухе появилось мерцание, и слабый свет скользнул по поверхности воды. Если они и видели друг друга, то неузнавающими глазами. Их пожирал голод, но они даже не чувствовали этого.

Внезапно один из них, именно он был так чудесно брошен в лодку, когда она вылетела из путаницы падающих балок и стен, поднял голову и вскинул руки, в его глазах сверкнул дикий огонек.

Хриплым, визгливым голосом он закричал:

– Космо Версаль!

Никакие другие слоги, которые мог бы произнести язык, не произвели бы такого эффекта, как это имя. Это пробудило троих мужчин, услышавших это, от летаргии отчаяния и взволновало их до глубины души. Изумленными глазами они уставились на своего спутника. Он не смотрел на них, а смотрел вдаль, на густой дождь. И снова его голос перешел в маниакальный визг:

– Космо Версаль! Ты слышишь меня? Впусти меня! Миллиард за акцию!

Мужчины посмотрели друг на друга и, несмотря на свое отчаянное положение, почувствовали, как в их сердцах шевельнулась жалость. Они были не на столько ошеломлены, чтобы понять, что их товарищ сошел с ума. Один из них подошел к нему и положил руку ему на плечо, словно пытаясь успокоить.

Но маньяк отбросил его от себя, чуть не выбросив за борт затопленной лодки, крича:

– Что ты делаешь в моей лодке? За борт тебя! Я ищу Космо Версаля! У него есть самая большая вещь на плаву! Ценные бумаги! Ценные бумаги! Позолоченный край! Миллиард, говорю вам! Вот они у меня – смотрите! С позолоченными краями, все до единой! – и он выхватил из кармана толстую пачку бумаг и яростно размахивал ими, пока они не превратились под ливнем в кашеобразную массу.

Остальные теперь в страхе отпрянули от него. Страх? Да, потому что они все еще любили свою жизнь, и шаткая опора под их ногами стала для них такой же драгоценной, как твердая земля. Они сражались бы с яростью безумцев, чтобы сохранить свои места в этой наполовину затопленной скорлупе. Они все еще были способны испытывать более сильный страх, чем перед потопом. Они были так же напуганы присутствием этого маньяка, как если бы столкнулись с ним в своих домах.

Но он не пытался следовать с ними. Он все еще смотрел сквозь проливной дождь, балансируя на медленно покачивающейся лодке, и продолжал бушевать, и кричать, и трясти промокшей пачкой бумаг, пока, обессиленный своими порывами и полузадохнувшийся от воды, хлеставшей ему в лицо, он беспомощно не опустился на скамью.

Затем они снова впали в летаргию, но через некоторое время он снова был на ногах, жестикулируя и неистовствуя, и так проходили часы, а они все еще были на плаву и все еще цеплялись за жизнь.

Внезапно, вырисовываясь из странного мрака, они увидели огромную форму Ковчега, и все с трудом поднялись на ноги, но никто не мог обрести голос, кроме маньяка.

Космо Версаль, как только увидел людей, побежал на нижнюю палубу и приказал открыть проход на ту сторону. Когда дверь открылась, он оказался в нескольких ярдах от затопленной лодки, но на десять футов выше ее уровня. Джозеф Смит, профессор Мозес, профессор Джонс, профессор Эйбл и другие пассажиры, а также несколько членов экипажа поспешили к нему, в то время как остальные пассажиры столпились как можно ближе.

В тот момент, когда появился Космо, маньяк удвоил свои крики.

– Вот они, – закричал он, потрясая тем, что осталось от его бумаг. – Миллиард – все с позолоченными краями! Впусти меня. Но не обращай внимания на остальных. Они всего лишь маленькие человечки. У них нет средств. Они не могут управлять таким предприятием, как это. Ах, какой ты умный! Ты и я, Космо Версаль – мы выжмем их всех. Я открою тебе секреты. Мы будем владеть землей! Я Амос Бланк!

Космо Версаль узнал этого человека, несмотря на ужасную перемену, произошедшую с ним. Его лицо было бледным и осунувшимся, глаза вытаращены, голова непокрыта, волосы слиплись от воды, одежда в лохмотьях, но это был безошибочно Амос Бланк, человек, чьи черты лица газеты сделали знакомыми миллионам, человек, который в течение многих лет выступал перед публикой как беззастенчивый представитель системы безжалостного подавления конкуренции и бесстыдной коррупции правосудия и законодательства. После того, как мир в течение почти двух поколений наслаждался благословениями реформ в методах ведения бизнеса и социальных идеалов, которые были провозглашены великим народным восстанием в первой четверти двадцатого века, Амос Бланк и ему подобные люди, повернули маятник вспять и восстановили более прочно, чем когда-либо, господство монополий и несправедливых привилегий.