Второй клон - [4]

— А это ерунда?

— Конечно!

— Так ты не сердишься на меня?

Видите, как она меня поймала?! Разве я могла ругать ее после того, что произошедшее сама назвала ерундой? К тому же невозможно долго возмущаться такими мелочами. Мне не хотелось этого признавать, хотя я все еще сердилась на нее, но Ариэль восхитительный ребенок. Она действительно любит меня, она такая ласковая и она так всему радуется, что поневоле заражаешься ее оптимизмом. Для меня является обычным: свежий воздух, сладости, новая одежда, а ей все кажется чудом. Тем не менее надо было поставить ее на место, и это был подходящий повод. Мне не нравится, когда она берет мои вещи.

— Видишь ли, это разные случаи, — начала объяснять я. — Для Джен маленькое происшествие с тобой не важно, потому что с каждым может неожиданно произойти неприятность. Но ты взяла без спроса мою одежду — это не случайность. Поэтому я имею основания рассердиться. Понимаешь?

— Да, — ответила она безразличным тоном. — Я поняла.

Я продолжала свою воспитательную речь:

— Ты должна усвоить: я твоя старшая сестра. Ты должна меня слушаться. Ты должна спрашивать у меня разрешение, прежде чем что-то сделать.

— Миранда! — прервала меня мама.

— Мама, ситуация начинает выходить из-под контроля, — рассердилась снова я. — Она должна усвоить — я главная.

— Но ты не главная, дорогая. Ариэль, ты должна слушаться папу и маму.

— А Миранду?

Я взглянула на мать.

— Ну... — заколебалась она. — Миранда — старшая и она, конечно, желает тебе добра, я думаю, в твоих интересах слушаться ее.

— Спасибо, — саркастически заметила я.

— Однако, — продолжала мама, — самые главные в семье — родители.

Я не сомневалась, эти слова предназначались не только Ариэль, но и мне. Видимо, мама решила, что в последнее время я слишком много на себя беру, и сочла — наконец — пришла пора восстановить собственный авторитет в семье.

— Думаю, я поняла, — серьезно сказала Ариэль, и я словно прочла ее мысли: «А меня-то кто-нибудь должен слушаться?»

— Нет, — рассмеялась я, — потому что ты самая младшая.

— Она дразнит тебя, Ариэль, — вмешалась мама. — Конечно, мы всегда готовы тебя выслушать. Все хорошие родители так поступают. Мы должны уважать друг друга.

Я решила стерпеть. «По маминому мнению, слово «уважение» означает, что от детей можно скрывать правду, если эта правда представляет родителей в скверном свете», — с горечью подумала я, но прикусила язык и промолчала.

— Я постараюсь быть хорошей сестрой, — сказала Ариэль самым искренним тоном.

— Благодарю, — ответила я.

Видимо, это прозвучало слишком высокомерно, потому что мама строго взглянула на меня.

— Что? — спросила я невинным тоном. Она лишь покачала головой.

— Поразительно, — сказала я Эмме на перемене. — Мы с Ариэль созданы из одной ДНК. Но как она отличается от меня!

— Она ведь воспитывалась совершенно по-другому, — возразила Эмма. — А теперь, когда она не в лаборатории, когда она впервые в жизни обрела свободу, естественно, она ценит ее больше всего.

— Свободу раздражать меня, — проворчала я, направляясь в математический класс.

— Возможно, это для нее единственный способ чем-то отличаться от тебя.

— Обрести свою индивидуальность? Пожалуй, звучит логично.

— Ты должна радоваться, — продолжала Эмма, — поскольку означает, что ты — это ты, а она — это она... если, конечно, то, что мы видим, является ее подлинной сущностью.

Мы сели за парты, но мои мысли были далеки от урока математики. «Насколько верны рассуждения Эммы, — думала я. — С тех пор как я узнала, что являюсь клоном Джессики, первого ребенка родителей, я задавала себе вопрос, кто же я такая. Может, я просто копия, запрограммированное биологическое существо. Или я все же самостоятельная личность? Ариэль является моим клоном, но при этом она отличается от меня. Возможно, Эмма права, и в нашем развитии нет ничего предрешенного? Или Ариэль на самом деле точно такая, как я, но пытается быть другой?

Надо сказать, что за те три недели, которые мы ходим в школу после выздоровления, она довольно хорошо приспособилась к новой для себя жизни. Удивительно, как она за такое короткое время почти избавилась от своей казенной манеры выражать мысли. Правда, иногда она немного перебарщивает, стремясь подражать в разговоре своим одноклассникам, но очень быстро усваивает основные обороты речи. Ариэль инстинктивно понимает: для нее важно влиться в среду сверстников. В конце концов она выросла в лаборатории, где не было других детей. Она была словно подопытное животное, а не ребенок. Поэтому главное для нее сейчас — научиться общаться с людьми.

Хорошо, что средние классы находятся в том же здании, где и старшие, у нас одна библиотека и столовая, поэтому я каждый день встречаюсь с Ариэль за ланчем. Она всему учится очень быстро.

Я вздрогнула, вспомнив сцену в кабинете директора, когда мать с отцом пришли устраивать Ариэль в школу. Они сказали, что Ариэль их племянница.

— Она с раннего детства воспитывалась в одном закрытом исследовательском центре, где не было других детей, — говорила мама таким голосом, будто каждое слово давалось ей с трудом. — Потом сестра внезапно умерла, и мы, конечно, взяли ее к себе. Мы бы хотели, чтобы здесь ее считали сестрой Миранды, а не кузиной, потому что мы намерены удочерить ее.