Второй - [24]
– Докажи, что не боишься.
– Не буду вам ничего доказывать! Хотите – летайте сами, чего привязались!
Петер презрительно плюнул.
– Ладно, моя очередь, – миролюбиво сказал Шмулик и полетел.
У-у-у-ух-х-х! – всего-то секунда. И за это время моё сердце успевает сгонять в желудок и обратно, как шарик на резинке.
Изо всех сил вдыхаю запах сосновых иголок. Вот за этот запах люблю это место; надо же было так испортить его тарзанкой. Канат привязан к толстой сосновой ветке на самом краю обрыва. Толкаешься и летишь над карьером; и назад.
– У-у-ух-х-х, – полетел Марио, его очередь. Бритая макушка отсвечивает на солнце. Марио недавно болел, а его мать думает, что все болезни – в волосах. Вот и побрила наголо. У него оказалась неожиданно красивая форма головы, ему идёт.
После него летит светловолосый Петер.
А я не буду. Больно надо.
Нет, я не трус. Просто не люблю это, не понимаю. Зачем бессмысленно рисковать. Если бы войти в горящий дом спасать человека – это да. А так…
И потом, как я могу быть уверен, что канат не порвётся или что ветка не обломится? Вон как трещит!
А за свои руки, пожалуй, я отвечаю. У меня сильные.
Вдруг Марио оглушительно свистит, но уже поздно – полицейский хватает первого, кто подвернулся: меня.
– Что это вы тут, а?! Свихнулись совсем! Это всё ты, всё ты их учишь своим штукам!
…Конечно, я, больше некому. Терпеть он меня не может, вот что.
– Доминик, беги! – кричит Шмулик. Они-то уже далеко, особенно Петер.
Но я не бегу. Я смотрю мимо полицейского с самым идиотским видом, на какой способен, и мычу:
– Да тут все… Все летают. И мы… А чего такого… А Петер не летал вовсе, просто смотрел.
Мне ничего не будет. А вот Петеру мало не покажется: полицейский – его отец.
– Спилю этот сук к чёртовой пр-р-рабабушке! – грохочет он.
Ну да, ну да, киваю я, стараюсь казаться меньше и безобиднее. Дожидаюсь, пока они убегут подальше. И как только отец Петера теряет бдительность, я резко бодаю его затылком в подбородок, он на миг ослабляет хватку – и привет! Никогда, никогда этому коротышке-полицейскому не догнать Доминика!
…Я нахожу их в городе, болтаются на рынке. У Марио сегодня есть деньги, он заработал утром и теперь угощает всех горячими вафлями. Деньги отдают Петеру, и пока он солидно платит за вафли, Марио успевает стянуть ещё и пирог с мясом.
С ними ошивается незнакомый парень в тельняшке. Новенький. Откуда взялся?
– Доминик! – первым замечает меня Шмулик. – Как ты? Сбежал?
– Чего сразу-то не свалил? – ухмыляется Марио. – Все утекли, а ты остался. Я же свистел!
Похоже, они не понимают, что я просто дал им возможность убежать!
– Чего он сказал-то? – хмуро спрашивает Петер.
– Сказал, что пустит тебя на котлеты, – мстительно говорю я. – И ещё сказал, что спилит этот сук к чёртовой прабабушке.
– А ты что?
– А я сказал: если спилят тарзанку, так мы на колокольню будем лазать всё равно!
– На колокольню! – вдруг загораются глаза у лысого Марио. – Вот это мысль!
Чёрт дёрнул меня за язык. Мы дожёвываем пирог (мне всё же достаётся кусочек) и дружно тащимся на колокольню. Она стоит на главной площади, прямо напротив ратуши. Нарядная, будто кремовый торт.
Но если нырнуть в арку, колокольня открывается с другой стороны. Там, где из-под слезающей штукатурки показались выбитые кирпичи. По этой стене можно залезть довольно высоко…
Я легко добираюсь до первого карниза, касаюсь его рукой – всё, достал! – и прыгаю вниз. Невысоко, метра два тут.
– А чего дальше-то не стал? – спрашивает новенький. Нацепил тельняшку и воображает себя матросом. – Мог бы подтянуться за карниз и спокойно дальше лезть. Боишься, что ли?
Сговорились прямо.
– Не боюсь я. Не хочу просто.
Скучно мне с ними, надоели. А Матрос наседает, прямо нарывается: боишься, да?
– Да не хочет он! Он не трус! – выкрикивает маленький Шмулик. Вот тут он и схлопочет у меня по чёрному кудрявому затылку, мне не требуются адвокаты!
Матрос откровенно наседает, а я отхожу. Назад. Вот придурок, драться ему хочется, видите ли! А мне вот не хочется! Он сплёвывает:
– Вот не думал, что на вашем берегу все такие. Кисейные барышни.
Ого, книжный мальчик: кисейные барышни. Наши так не говорят! Наши… Наши – это вот Марио. Глаза наливаются горячим, и он бросается на Матроса, они катаются по земле…
А я стою как дурак. Я просто не хотел драться. А эти двое хотели. Чего вот я теперь должен!
Встали, отряхиваются. Марио смотрит на меня презрительно. Он почти всегда так смотрит на меня: думает, что я и правда трус. А жалко: мне кажется, мы с ним похожи. Только мы двое работаем по утрам.
Этот, в тельняшке, уцепился за выбоины в стене и лезет на колокольню. Ну-ну, посмотрим. Это только кажется просто, тут надо знать… Я подсаживаю маленького Шмулика, подпихиваю его босую ногу – давай же, лезь! И он оказывается даже выше Матроса. Ещё чуть-чуть, и он достанет до карниза!
– Самуэль!! – вдруг раздаётся истошный визг аптекаря, отца Шмулика. – Слезай немедленно!
И чего он не в аптеке своей, почему мы сегодня натыкаемся на отцов? Странный какой-то день. Мы скатываемся со стены, летим со Шмуликом прочь, дворами и подворотнями и, только вылетев к реке, переводим дух.
Детство — это такое время, когда в жизни каждого появляется что-нибудь волшебное. У кого-то — говорящий велосипед, у кого-то — заброшенная великанская деревня, у кого-то — подружка, очень-очень высокая девочка, которая печёт самое вкусное печенье. Вот и у Севки, главного героя повести Нины Дашевской «Вилли», всё это есть. Он, как и все дети, мечтает о настоящей дружбе, верит в чудеса, и они с ним обязательно случаются. То есть, конечно, случаются с ним не только чудеса, но Севка никогда не унывает. Он уверен: в итоге волшебство всегда берёт верх над любыми неурядицами!В повести «Вилли», на первый взгляд, много невероятного, но вообще-то всё как в жизни.
У Тимофея младший брат, а у Ирки старший. Тимофей пишет в блокноте, а Ирка рисует в скетчбуке. Они незнакомы, их истории – разные, но оба чувствуют себя одинаково одинокими в семье, где есть кто-то любящий и близкий. Нина Дашевская – лауреат конкурсов «Книгуру», «Новая детская книга» и премии им. Крапивина, музыкант и преподаватель. Её повести любят за тонкость чувств, нежную иронию и глубокое понимание психологии подростка.
Обычный человек так бежит, когда на поезд опаздывает. А для Игната – нормальная скорость. Самое то, на роликах или на самокате. Так лучше ощущаешь связь с миром, а в нем всё интересно: и люди, и город, и музыка, и книги… да всё.И мыслей об этом у Игната полно. Своих, ни у кого не занятых. Только вот делиться он ими не любит, да и не с кем – кто же за ним поспеет? Хотя Игната все любят. Он это случайно как-то понял – удивительно, да? Но он много чего, оказывается, еще не догоняет. Например, что у него друг есть на самом деле.
Лирическая повесть о музыке и музыкантах — в старинные года и в наши дни.Подходит читателям 10–14 лет.
Рассказы о дальневосточных пограничниках 30-х годов, о том, как верно и стойко несли они свою нелегкую службу на сторожевых катерах. Для среднего и старшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В произведениях саратовского писателя, бывшего летчика, исследуется нелегкий процесс формирования характеров подростков, выбирающих путь в жизни, прослеживаются этапы становления личности и мужания вчерашних курсантов авиационного училища — сегодняшних защитников мирного неба Родины.
Сказка о девочке Дикси, совершающей удивительные путешествия по временам и странам вместе с добрым волшебником, выходящим из глобуса — глобусным человечком. Иллюстрации Федора Рожанковского (1891–1970).
В произведениях советского писателя Александра Грина (1880–1932) живет мечта об удивительной земле, полной солнца и радости. Никогда не существовавшие страны, города и моря, реки и горы вызваны к жизни силой воображения, его удивительным умением мечтать о счастливой жизни. В книгу вошли известные произведения писателя: феерия «Алые паруса», романы «Золотая цепь» и «Дорога никуда».
«Детская библиотека» — серия отличных детских книг с невероятными историями, сказочными повестями и рассказами. В сорок четвёртый том вошла повесть современной польской писательницы Х. Снопкевич «2 × 2 = мечта». Повесть, рассказывающая о жизни варшавских старшеклассников — об их дружбе, трудностях и заблуждениях, мечтах о будущем, первых самостоятельных шагах.