Второй брак Наполеона. Упадок союза - [189]
По этому указу, товары, ввозимые по суше, т. е. французские, были обложены суровыми, а некоторые даже запретительными пошлинами. В случае проникновения их в Россию путем контрабанды, приказано было сжигать их. Это было равносильно объявлению Франции экономической войны, – самой жестокой и самой несправедливой из войн. Что же касается привозимых морем товаров, т. е. не французских, то указ в принципе ставил их в лучшие условия и ни в коем случае не присуждал к истреблению, если они попадали путем контрабанды. Конечно, своя рубашка к телу ближе, правда, и то, что применение новых тарифов не касалось государств, с которыми Россия вела войну. Для них безусловный запрет сохранял, по-прежнему, силу закона, так что гавани, как и прежде, были закрыты товарам бесспорно английского происхождения, но, по толкованию указа самим Александром[646] благоприятствующие постановления этого акта применялись к торговле, которая происходила на бортах нейтральных и специально американских судов, т. е., к той торговле, на которую Наполеон смотрел, и не без основания, как на самую доходную статью британской торговли, и считал необходимым не допускать ее. Следовательно, указ покровительствовал Англии за наш счет. Торговый разрыв с Россией становился для нас еще тяжелее, благодаря облегчениям, допущенным в пользу наших соперников. Новый таможенный режим вдвойне оскорблял чувство тесной солидарности, которая официально лежала в основе отношений между Францией и Россией. В наши дни один государственный человек сказал: “Экономическая война несовместима с политической дружбой”. Насколько же она не была совместима в те дни, когда Наполеон старался на экономической почве сломить упорство англичан, когда он на эту почву перенес центр тяжести борьбы, в которой хотел заставить всю Европу принять участие! Отдалиться от нас на этой почве и сделать шаг навстречу нашим врагам значило резко подчеркнуть наступившее разногласие в интересах, полную противоположность основных начал политики и пред лицом всего мира отречься от союза.[647]
Таким образом, Наполеон и Александр на протяжении двадцати дней, независимо друг от друга, – так как указ Александра не может быть рассматриваем, как ответ на деспотические поступки Наполеона, – дошли до того, что нарушили букву договора, от духа которого уже давно отреклись. Они почти бессознательно приблизились к естественному результату, т. е. к неизбежному концу предпринятого ими в разных направлениях движения, которое в течение десяти месяцев удаляло их друг от друга. Оба сдерживали себя до тех пор, пока видели в союзе средство обеспечить себе взаимные поблажки. Они допускали этот тормоз, потому что в их руках был еще рычаг к нему. Теперь же, когда Наполеон потерял надежду на активное содействие России против Англии, а Александр отказался от возможности полностью удержать за собой княжества, они приходят к убеждению, что их обязательства частью погашены, частью потеряли свою силу, они видят в них только ненужные, просроченные векселя и инстинктивно хотят избавиться от них. Теперь, во всех своих заявлениях и действиях, Наполеон руководствуется только тем, что ему удобно и желательно. С своей стороны, и Александр считает нужным мало-помалу освободить свой народ от навязанных ему лишений, хочет дать свободу подавленным страстям, знати, предоставить ей снова занять прежнее положение, позволить ей высказывать ему свои мысли и диктовать свои желания.
В то время, к описанию которого мы подошли, смелость царя можно приписать еще одному особому обстоятельству. Начатые шесть месяцев тому назад военные приготовления были закончены. Россия была готова к войне. Между тем как Наполеон думал, что все ее боевые силы заняты на Дунае и что у нее нет свободных войск, ей удалось под прикрытием непроницаемой тайны с неимоверными усилиями сохранить в секрете свою деятельность, мобилизовать и сосредоточить около своей западной границы двести сорок тысяч войск. Александр знает, что списочный состав войск весь налицо, что магазины сформированы, снаряды и провиант припасены. Он знает, что в его распоряжении “вполне организованные”, в полной боевой готовности двадцать одна дивизия пехоты, восемь дивизий кавалерии и тридцать два казачьих полка. Итого, две армии, из которых одна стоит на первой линии, другая – с резервом в сто двадцать четыре тысячи человек – на небольшом расстоянии позади первой, присоединится к ней по первому сигналу.[648] Против себя, по ту сторону границы, царь видит только пятьдесят тысяч поляков герцогства, за ними сорок шесть тысяч французов, разбросанных по крепостям или размещенных в нижней Германии, окруженных весьма сомнительными союзниками. Он знает, что раньше нескольких месяцев Франция ни в коем случае не может объявить ему войны, следовательно, он может, не подвергаясь немедленной опасности, открыто заявить о своем экономическом отложении.
Даст ли он Наполеону время подготовить средства к мести и отомстить? Отложит ли он делающуюся неизбежной войну до тех пор, пока завоеватель развяжется с Испанией, пока тот соберет воедино все свои войска, создаст новые армии, займет снова Германию и сплотит против России всю Европу? Теперь, когда превосходство сил может возместить неравенство талантов, не предписывается ли русским самим благоразумием сделаться предприимчивыми и смелыми, не следует ли им воспользоваться своим преимуществом, постараться выиграть во времени и броситься на не готового к бою противника? Действительно, имея в своем распоряжении средства, собранные в видах обороны, Александр поддался искушению употребить их для нападения. От горделивого сознания, что в этот раз в материальном отношении он сильнее Наполеона, что он лучше его вооружен, что он в состоянии напасть первым и напасть внезапно, царь приходит в восторженное состояние, – он опьяняется этой идеей; у него кружится голова. Мысль поднять Европу против Наполеона, желание самому стать во главе ее, мечта заменить гнет Франции благодетельной гегемонией России – все это охватывает его ум, приводит в трепет его душу. План – хитростью вторгнуться в Польшу, который уже несколько месяцев тому назад зародился в его уме, теперь начинает быстро зреть и достигает полного расцвета. Случай кажется ему слишком подходящим, чтобы отказаться от мысли использовать его, чтобы не воспользоваться особенно благоприятным стечением обстоятельств, и мы наблюдаем, как в течение нескольких дней он решает от приготовлений к делу перейти к самому делу.
Франко-русский союз во время Первой империи» – одно из самых известных сочинений крупнейшего французского историка, члена Французской Академии графа Альберта Вандаля (Albert Vandal) (1853–1910). Этот фундаментальный трехтомный труд был впервые издан во Франции в 1891–1893 годах и удостоен первой премии Гобера, затем он многократно переиздавался в конце XIX – начале ХХ веков. В книге раскрываются корни политического устройства Новой Европы, которое создавалось в начале XIX века в ходе наполеоновских войн.
«Наполеон и Александр I. Франко-русский союз во время Первой империи» – одно из самых известных сочинений крупнейшего французского историка, члена Французской Академии графа Альберта Вандаля (Albert Vandal) (1853-1910). Этот фундаментальный трехтомный труд был впервые издан во Франции в 1891-1893 годах и удостоен первой премии Гобера, затем он многократно переиздавался в конце XIX – начале ХХ веков. В книге раскрываются корни политического устройства Новой Европы, которое создавалось в начале XIX века в ходе наполеоновских войн.
Эта книга знаменитого французского историка, члена Французской Академии графа Альберта Вандаля (Albert Vandal) (1853–1910) является политико-историческим иследованием, задачей которого является показать, каким образом Бонапарт после революции 1792 года завладел властью во Франции и как, освобождая французов от тирании якобинцев и ещё не угнетая их всей тяжестью собственного деспотизма, он заложил первые основы примирения и восстановления нации.На эту высоту он поднялся не сразу и не внезапно: это было постепнное восхождение, этапами которого являются возвращение из Египта, дни брюмера, расширение консульских полномочий и Маренго.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).