Второй Беличий Песок - [21]

— Ты сдвинул вверх уши! — показала на его уши Мариса, — Йа всё слышала!

Грызи рассмеялись, а Макузь, взявши белочку под лапку, оттащил в сторону, чтобы цокнуть совсем чисто.

— Ты видимо оттащил меня в сторону, чтобы цокнуть совсем чисто? — проявила догадливость белка.

— В запятую, — кивнул Макузь, — Хотелось цокнуть ммм…

Они присели на поленницу за сараем, уложив поверх рубленых кусков дерева пуховые хвосты. Белка с улыбкой расслушивала пушнину, ковыряясь в ней лапкой — а улыбку вызывало то, что хвосты у них были вообще пух в пух, не отличишь. Послушивая на белкача, она терпеливо ждала, что там ему приспичило цокнуть.

— …цокнуть что? — продолжал чесать за обоими ушами сразу тот, — Песок такой, меня нагрузили сотым дёгтем…

— А, слыхала, — цокнула Мариса, — По-моему, полная тупь.

— Гм? А почему? — удивился Макузь.

— Ну не знаю, столько труда для того чтобы получить такую элементарную факту…

— Что ты, грызько! Любая факта такого рода — это бесценно! Или у тебя есть соображения по этому поводу?

— Да нет, — фыркнула белка, — Просто дров жалко, вот что.

— Так надо учиться держать её на поводке, когда надо, — цокнул Макузь, погладив белочку по шее.

Мариса заурчала под лапой грызя и прижалась к его боку, обтираясь ушками об щёки.

— А да, ты хотел цокнуть, — вспомнила она, — Тык?

— Тык, с десятым дёгтем йа бы и в одну морду справился, — пояснил Макузь, — А с сотым нужны согрызуны для. Кло?

Бельчона пораскинула, округлила глаза и захихикала.

— Ты хочешь мне предложить?

— Да нет что ты. Йа просто спешу сообщить тебе столь важную новость, как сотый дёготь, — засмеялся грызь, — Да!

— А это где? — уточнила Мариса, чеша за ухом.

— В том и песок, что не в цокалище. Дня три-четыре хода сейчас, и на половодье сама понимаешь, кло, — Макузь замялся, потому как ему показалось что предлагать такое — сущая тупь, — Но думаю может быть достаточно интересно, если понимаешь про что йа.

— Ммм… — белка послушала на чистое небо с небольшими высокими облаками, — А ты именно мне предлагаешь вслуху чего?

— Вслуху того что ты мне очень нравишься, — цокнул Макузь, — А трясти лучше с теми кто друг другу в пух, правильно? Ну если уж совсем чисто цокать — то не только потому, что ты симпатичная самочка, а потому что ты ещё и хрурная и умная самочка. Тоесть, упаси пух, йа не имею вслуху, что приглашаю тебя как тушку для тисканья.

— Да ты сам та ещё тушка для, — хохотнула Мариса, — Мак, йа была бы зверски рада! Но не знаю, сумею ли, честно цокнуть, надо прочистить всю пухню, тогда можно будет и.

— Ты… была бы рада? — уставился на неё ухом грызь.

— Впух, тебе это надо пять раз повторять?

— Нет-нет, достаточно одного… Хотя, лучше повтори.

— Пфф… — подзакатила глаза белка, — Повторяю — «йа была бы зверски рада». В пух?

— В пушнину! — искренне ответил грызь и ласково приобняв её, лизнул в розовый носик.

Марисочке это люто нравилось, так что она начинала ласкаться и урчать, и если бы не надобность трясти, и в частности лодку, то грызи просидели бы на поленьях хоть до вечера или утра. Однако оба они уже достаточно натаскали рассудок, чтобы понимать, что любое хруродействие имеет ценность в зависимости от редкости оного. Вслуху этих соображений они и ограничились небольшими тисками.

— Дня через три прочищу и тогда цокну, — заверила друга белочка, — И очень постараюсь!

— Йа уже тебе очень хруродарен, — цокнул Макузь, — Если что, йа цокну тебе как туда добраться…

Добираться в Смолячный околоток пришлось уже через залитые луга и дороги — грызи подзадержались, а погода ждать их как обычно не собиралась. Пришлось трясти согрызунов на предмет второго комплекта сапог и потрянок, потому как без этого недолго отморозить лапы в талой воде, и погрызец. К определённому дню — многие грызи не заморачивались на числовые обозначения дней, так что просто к определённому — Макузь наконец отловил Марису и Лущика, ещё одного грызя из команды, и они тронулись. К удаче, не умом, а в путь; по сухому дорога занимала дня два, на зимоходе — пол-дня, а сейчас вероятно предстояло пройтись не по пуху. Что впрочем никого из трёх хвостов не напрягало ни разу.

— Меня это не напрягает ни разу, — зевнул Лущик.

— Оригинален как гусь знает кто, — хмыкнул Макузь, завязывая рюкзак, — Меня вот только интересует, корма нам хватит, чтобы половодье пересидеть, или придётся плавать за?

— Да попуху, — пожал плечами тот, — У нас вроде теперь пушей достаточно, чтобы всякие внезапности уминать.

— Достаточно пушей! Достаточно пушей! — подпрыгнула Мариса и мотнула ушками, — Кло?

— Кло, — согласились белкачи.

Вслуху подтверждённого кла групп начал движение. Технология хождения по залитым дорогам и просто лесу состояла в комплексе мер: на лапы одевались непромокаемые сапоги с тёплыми портянками, так что грызю становилось попуху, что вода талая. Однако сапоги были далеко не резиновые, а изготовленные из клоха — грубой толстой материи из волокон, пропитанной смолой; когда они были только что после пропитки, то не промокали совсем, но потом смола рассыхалась и начинала фильтровать воду. От этого сапоги внутри постепенно отсыревали и лапы начинали мёрзнуть. Для преодоления этого косяка грызи в длительные дороги ходили с двумя парами сапог, и пока одни мокли, вторые сохли, будучи повешенными на рюкзак за спину. Добравшись до сухого места, меняли обувь и таким образом опять продолжали путь без риска осложнений; естественно, нагрузка на тушку возрастала на вес сапог.