Вторая сестра - [111]

– Это ваша машина? – спросила Зои.

У них с Тальей, что называется, челюсть отвисла при виде «Корвета». Они пошли к машине, как детишки на сладости. Выражение лица Зои сказало Чунг-Наму, что его богиня – не более чем вульгарное создание, готовое лечь на спину перед деньгами и властью и отдать свое тело за маленькую частичку богатства.

«Что ж, такова реальность, в конце концов», – с горечью подумал он, мрачно улыбаясь.

Сзето Вай взял у Егора ключи и сказал Чунг-Наму:

– Эй, помните, вы у меня спросили, часто ли я здесь бываю?

Чунг-Нам мысленно вернулся к прерванному разговору. В какой-то момент Сзето Вай сказал, что заходит сюда, когда у него «возникает необходимость».

– Вот что я имел в виду под «необходимостью», – посмотрев на Зои, проговорил Сзето Вай.

А она пыталась разглядеть интерьер салона через лобовое стекло.

Чунг-Наму оставалось только беспомощно наблюдать, как Сзето Вай открывает дверь и усаживает Зои на пассажирское сиденье.

– Простите, вас подвезти не смогу, машина двухместная, – сказал Сзето через окно. – Увидимся на следующей неделе, Чарльз.

Огненно-красный автомобиль умчался, и Чунг-Нам поежился. Он поклялся себе, что женщины будут падать к его ногам, что он не останется навсегда таким жалким неудачником, как сегодня.

– Может быть, мы еще куда-нибудь поедем? – спросила Талья.

Она раскраснелась, ее походка стала неровной. Пусть язык у нее и не заплетался, не было никаких сомнений в том, что она пьяна. После «Маргариты» она выпила «ЛонгАйленд»[48] и «Негрони»[49].

Ну что ж, она предлагала себя, можно сказать, на тарелочке. Талья Чунг-Наму не нравилась, но ему нужно было потрафить своему оскорбленному мужскому самолюбию, отыграться. Стоило последовать совету мистера Сзето и «сделать это» с ней.

– У меня дома есть выпивка, – сказал он. – Почему бы нам не поехать ко мне?

– Отлично, а где твоя машина?

– Я… я не на машине приехал.

– О… – Талья нахмурила брови, но тут же улыбнулась. – Ну и ладно, возьмем такси. Такси!

Она бешено замахала рукой, хотя ни одного такси поблизости видно не было. Чунг-Нам подумал: «Не сильнее ли она пьяна, чем мне кажется?»

– Эй, Чарльз, а какую машину ты водишь?

– Я же тебе сказал: я не вожу машину.

– Я знаю, что сегодня ты не на машине. Я про вообще спрашиваю.

– У меня нет машины.

– Нет машины? – На лице Тальи отразился шок. – Но у твоего американского коллеги Вейда роскошная спортивная тачка. Так у тебя небось «порше», а то и два?

– У американского коллеги? Но мы не работаем в одной фирме. Мы скорее… партнеры по бизнесу.

Чунг-Нам собирался соврать, но настроение у него было паршивее некуда, и под воздействием выпитого он сказал правду.

– Так ты… ты не технический директор мультинациональной компании?

Тут он все понял. Когда Сзето Вай назвал его «коллегой», Талья предположила, что Чунг-Нам работает в гонконгском филиале крупной американской корпорации.

– Нет, это гонконгская фирма.

– О господи… а я-то подумала, что ты просто скромничаешь, говоря, что фирма маленькая. – Талья явно не поверила своим ушам. – И сколько же человек там работает? Сколько у тебя подчиненных?

– Шестеро.

– У тебя всего шесть подчиненных? – взвизгнула Талья. – Так ты всего-навсего менеджер отдела?

– Нет. В кампании всего шесть сотрудников. А лично у меня всего один подчиненный.

Талья смотрела на него, как на мошенника.

– Подонок! Хорошо, что я не вчера родилась, а не то бы ты меня в койку затащил! – провизжала Талья, тыча пальцем в Чунг-Нама и не обращая никакого внимания на взгляды прохожих.

– Шлюха гребаная, меня не интересуют вешалки вроде тебя!

Если уж она вздумала орать на него при людях, то и он не собирался вести себя с ней вежливо.

– Нищий! Пописай на землю и полюбуйся своим отражением! Никто тебя не захочет, если у тебя нет денег!

– Да я бы к тебе не притронулся, даже если б ты мне заплатила!

Ссора продлилась не дольше минуты. Мимо проезжало такси, и Талья остановила машину. Садясь в нее, она на прощанье одарила Чунг-Нама последней порцией оскорблений.

– Проклятье!

Чунг-Нам пошел по Лан Квай Фонг в сторону Квинз-роуд-сентрал. Повсюду бродили пьяные, плейбои и ярко одетые дамочки, чьи улыбки не оставляли сомнений. Только он шел мрачный.

«Если б я был важной шишкой, – думал он, – эта баба отдалась бы мне, как течная сучка».

Когда Чунг-Нам добрался до станции МТЖД на Театр-Лейн, он обнаружил, что его несчастья не закончились: последний поезд ушел, и работники станции опускали тяжелые металлические створки на входе.

Чунг-Нам тяжело опустился на ступеньки около входа, думая о том, как унять разбушевавшуюся злость.

Постепенно он успокоился, сунул руку в портфель и вытащил листки бумаги – те, что показывал Сзето Ваю. Вот это было важно, а то, что его отвергла девица и наорала на него при людях, – это была сущая ерунда.

Убирая бумаги, Чунг-Нам заметил в портфеле свой телефон и вытащил его.

Ни единого сообщения. Он быстро набрал несколько слов и отправил сообщение. Было больше часа ночи, но он был уверен, что адресат не спит.

Сунув телефон в карман, Чунг-Нам отправился к Педдер-стрит, чтобы там дождаться такси. Довольно скоро появилась пустая машина, и он остановил ее.