Вторая Пуническая война - [183]

» (Liv. XXIX, 37). И это были те самые люди, которые плечом к плечу сражались против Гасдрубала при Метавре!

О том, что Салинатор действительно старался по мере возможности навредить осудившим его согражданам, свидетельствует и Светоний: «Салинатор в бытность свою цензором заклеймил за легкомыслие все римские трибы, потому что они, обвинив и осудив его после первого его консульства, тем не менее вновь избрали его и консулом и цензором» (Tib. 3). Эти склоки возмутили народ. Тит Ливий пишет о том, что простые граждане невзлюбили цензоров, а народный трибун Гней Бебий, недовольный их деятельностью, вызвал Нерона и Салинатора на суд. Но сенаторы воспротивились этому решению, поскольку резонно опасались, что в дальнейшем цензоры могут оказаться в зависимости от народного волеизъявления (Liv. XXIX, 37). Вне всякого сомнения, цензорство Гая Клавдия и Марка Ливия запомнилось римлянам надолго.

В следующий раз мы встречаем Нерона при исполнении дипломатической миссии. Вместе с Публием Семпронием Тудитаном и Марком Эмилием Лепидом он отправился в Александрию к царю Птолемею V Эпифану (XXXI, 2). Согласно официальной версии, послы должны были сообщить царю о победе над Карфагеном и поблагодарить за верность союзу с Римом. В действительности, дипломаты должны были обсудить с царскими советниками (Птолемей был ещё мал) вопрос о грядущей войне между Римом и Македонией, поскольку квиритам по-прежнему была необходима поддержка Египта. Юстин излагает ситуацию несколько иначе. Согласно его версии, послы были отправлены к македонскому базилевсу Филиппу V и правителю державы Селевкидов Антиоху III Великому, чтобы предостеречь их от покушений на территориальную целостность Египта. Что же касается Марка Эмилия Лепида, то он должен был в качестве опекуна управлять государством при малолетнем Птолемее (Justin. XXX, 3). По мнению Полибия, послы должны были встретиться с Филиппом V, Антиохом III и Птолемеем V. Их конечной целью было примирение государства Птолемеев и державы Селевкидов (Polyb. XVI, 27).

Как следует из текста «Всеобщей истории» Полибия, посольство задержалось в Балканской Греции и на Родосе. Связано это было с тем, что вот-вот могла начаться новая война с Македонией и римские уполномоченные усиленно искали в Элладе союзников. Находясь в Афинах, послы узнали о том, что македонский военачальник Никанор совершил набег на Аттику, и решили вмешаться в ход событий. Они пригласили Никанора на переговоры и попросили его передать Филиппу требования сената. Смысл ультиматума был в том, «чтобы царь не воевал ни с одним из эллинских народов, а за обиды, нанесенные Атталу, дал бы ответ перед судом правым; если царь согласен на это, то может жить в мире с римлянами, если не согласен, то последует война» (Polyb. XVI, 27). Зная Филиппа, его ответ можно было предсказать заранее. Полибий четко обозначает маршрут римского посольства в Греции – посещение Фойники и Афамании[81], Навпакта и Эгий. И везде дипломаты выступали с пламенными речами, агитируя эллинов за войну против Македонии.

Однако встреча послов с царем Филиппом всё же состоялась. Весть о том, что македонская армия осадила Абидос[82], застала римскую делегацию на Родосе. По большому счету, это было не их дело, но послы решили выразить «озабоченность» положением дел в Анатолии и под этим предлогом попытаться остановить македонскую экспансию в регионе. А заодно выполнить волю сената и провести переговоры с царем Филиппом. Представляется вполне логичным, что на встречу с базилевсом должен был отправиться победитель при Метавре, но богатый жизненный опыт Нерона и Тудитана подсказывал им, что этого делать не стоит. Дело в том, что для Филиппа V не существовало никаких авторитетов, и царю было абсолютного всё равно, кто стоит перед ним. Поэтому было решено, что в царскую ставку отправится Марк Эмилий Лепид, как самый молодой из членов представительной делегации. Пусть набирается ума-разума, а если случится какая конфликтная ситуация, то с него по молодости и спросу никакого. Зато старшие товарищи сохранят лицо.

Гай Клавдий и Публий Семпроний в своих предчувствиях не ошиблись, поскольку из этой встречи ничего хорошего не получилось. Лепид говорил с Филиппом дерзко и нагло, но базилевс быстро пресек его пустословие. И сохранил жизнь Лепиду по трем причинам: «во-первых, за юность его и неопытность, во-вторых, за то, что он, как и было на самом деле, красивейший из современников, в-третьих, за то, что он римлянин» (Polyb. XVI, 34). А на прощание царь сказал послу такие слова: «Я желаю прежде всего, чтобы вы помнили о договоре и жили со мной в мире. Если же вздумаете испытывать мое терпение и попытаетесь пойти на меня войною, я сумею дать вам урок, и вы на поле брани убедитесь, что мощь македонского царства и слава его ни в чем не уступают римским» (XXXI, 18). После чего молодого человека отпустили на все четыре стороны. Получается, что Нерон и Тудитан проявили благоразумие, отправив на переговоры не обладающего дипломатическим опытом коллегу, поскольку благодаря скандалу выяснили намерения македонского царя. Филипп V отказался признавать за квиритами право вмешиваться в дела Малой Азии в качестве третейского арбитра, и Абидос македонцы взяли, несмотря на «озабоченность» римского посольства. Что в итоге и привело к большой войне между Римом и Македонией.