Вторая осада Трои - [6]
Ровно в девять ноль-ноль к подрыву все было готово. Естественно, с обеих сторон. Оставалось надавить на красные кнопки и…
И тут генералы испытали шок!
Нет, кнопки еще не были нажаты, ничего экстраординарного не произошло и неэкстраординарного тоже, вокруг вообще ничего не изменилось… просто генералов вдруг посетили сомнения. А сомнения и генералы — это как гений и злодейство… или как молоко и соленый огурец в одном желудке — кому какая параллель ближе…
Изначальный план, осенивший полководцев прямо на поминках, был таков: скрытно подготовиться к атаке, взрывом пробить брешь в стене и, лихо рассекая снежную целину, под бравурную музыку и разноцветные всполохи салюта въехать в поместье на белом бронетранспортере, как на белом коне!
Какое женское сердце сможет устоять перед подобной решимостью и пылом? Чье не растает при виде такого боевого героя? А? По их генеральскому опыту — ничье. Потому и последние длинноногие дали предательскую слабину, что в столичной суете как-то не хватило времени на такую вот с ними прелюдию. А хватило бы — куда б они делись!
Ну а потом, когда все сладится и сердце прекрасной вдовы вместе со всем остальным прикладом отойдет победителю, те же солдаты стену быстро и восстановят. За ее, разумеется, счет, который станет в скором времени совместным.
И белый бронетранспортер был расчехлен, и громкоговорящая установка поворотила свои раструбы в направлении главного удара, готовая разразиться «Полетом валькирий» и «Прощанием славянки», и салютная установка уставилась в небо, чтобы украсить его огненными шарами и цветами, а красная кнопка так и притягивала к себе палец…
Но!
Ровно все то же самое обнаружилось внезапно и у противника! Расчехленное и изготовленное — по донесениям разведки. А это был уже плагиат. Только непонятно — чей у кого? Каждый считал, что у него. Причем плагиат наглый, подлый и коварный. Особенно подлый тем, что если одинаковая атака начнется одновременно с двух сторон, то куда тогда смотреть красавице, кем любоваться, кому внимать?! Крутить головой туда-сюда, покуда не открутится?
Нет!
Нет, нет и нет!
Да она элементарно испугается. Потому что, когда с одной стороны, открыто, в лоб — это красиво. Это прекрасно, черт побери! И недолгий испуг должен быстро смениться кокетливым млением и любованием. А вот когда с двух — это уже спецоперация по захвату, клещи. И никакого любования тогда не дождешься — лишь страх появится и стремление поскорей убежать…
Такие мысли посетили генералов. Весьма, надо сказать, своевременные. Выдающие в них знатоков женской психологии и одноименной души.
А за ними подоспели и выводы…
Вскоре от каждой противоборствующей стороны отделилось по два отряда. Один, побольше, с полной выкладкой и оружием, отправился в рейд к противнику, имея приказ зайти к нему с тыла и любой ценой вывести из строя его боевую технику. Другой, небольшой, помчался на машине в город. Перед ним стояла иная оперативная задача — куда сложнее: выявить и немедленно доставить командованию лучшего местного специалиста по всему романтическому, сентиментальному и возвышенному.
Да, генералы решили подстраховаться. И параллельно с основным планом, успех которого теперь зависел целиком от первого отряда, разрабатывать запасной — резервный. Он же мог стать и подготовительным для основного. Для этого им необходим был гражданский консультант, разбирающийся во всякой тонкой душевной бижутерии. Собственные возможности в данной области они, похоже, исчерпали.
В городе N таких специалистов было двое. То есть было-то их больше, но самыми крупными, модными и известными считались именно эти два. Оба геи, по-местному — пидоры. Некогда они тесно дружили, причем дружили традиционно, без излишеств и без всякой задней мысли, на пару начинали окормлять подсевших на импортный глянец и целлулоид обывателей изысканным и высоким: один — в качестве парикмахера и фотографа, другой — в качестве совладельца видеосалона в подвале одной заводской бани и первого в городе стриптиза эконом-класса, устроенного в женском общежитии закрывшейся фабрички. Потом затеяли общее дело — и не прогадали: один вырос до стилиста, дизайнера и модного фотохудожника, умевшего изобразить любого так, что он одновременно был похож и на самого себя, и на какую-нибудь звезду Голливуда, другой — до креативного продюсера и популярного шоумена. Уже ни один корпоратив, ни одна пафосная свадьба, развод или просто культовая вечеринка не могли без них обойтись. Всюду они появлялись вместе, чтобы рулить и помогать зажигать. Вместе и сменили ориентацию, когда стало понятно, что без этого в мире модного, высокого и уж тем более изысканного ну никак. И совсем стали жить душа в душу — разве что не под единой фамилией. Зато под одной крышей, которую называли «наша Голубая Лагуна» — дом их стоял неподалеку от оврага с худосочной речкой, давно превратившейся стараниями проживающих в мусорный и тухлый ручей. И жили бы долго и счастливо, глядишь, и умерли б, нежно держась за руки, в один день, если бы не случилось меж ними коварства — подлого спутника любви.
Собственно, как раз из-за фамилии-то все и произошло. Шоумена однажды поутру осенило, что пришла пора ему сменить свою невзрачную, откровенно плодово-овощную Тыковкин на изящную, оригинальную, а главное,
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Американка Селин поступает в Гарвард. Ее жизнь круто меняется – и все вокруг требует от нее повзрослеть. Селин робко нащупывает дорогу в незнакомое. Ее ждут новые дисциплины, высокомерные преподаватели, пугающе умные студенты – и бесчисленное множество смыслов, которые она искренне не понимает, словно простодушный герой Достоевского. Главным испытанием для Селин становится любовь – нелепая любовь к таинственному венгру Ивану… Элиф Батуман – славист, специалист по русской литературе. Роман «Идиот» основан на реальных событиях: в нем описывается неповторимый юношеский опыт писательницы.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Мы приходим в этот мир ниоткуда и уходим в никуда. Командировка. В промежутке пытаемся выполнить командировочное задание: понять мир и поделиться знанием с другими. Познавая мир, люди смогут сделать его лучше. О таких людях книги Д. Меренкова, их жизни в разных странах, природе и особенностях этих стран. Ироничность повествования делает книги нескучными, а обилие приключений — увлекательными. Автор описывает реальные события, переживая их заново. Этими переживаниями делится с читателем.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.
Я набираю полное лукошко звезд. До самого рассвета я любуюсь ими, поминутно трогая руками, упиваясь их теплом и красотою комнаты, полностью освещаемой моим сиюминутным урожаем. На рассвете они исчезают. Так я засыпаю, не успев ни с кем поделиться тем, что для меня дороже и милее всего на свете.
Споры о природе эссеистики можно окончить кивком в сторону поэзии. В подборке Марии Ватутиной, во всяком случае, стихи и не стихи, лирика и мышление слились так, как личная и родовая история новорожденного, которого вносят, как благословение, во всякое видевший дом.«Баба Маня шьет шинели, / чтобы шинами висели / на солдатиках, и так / преодолевался тракт», — «Рванулась вперед, схватила внучку — мою маму — ни слова ни говоря пошла впереди семьи с драгоценной ношей на руках. Баба Маня. Марией меня назвали в честь нее».
Очерк о путешествии архитектора к центру сборки романа «Война и мир». Автор в самом начале вычерчивает упорядоченный смысл толстовской эпопеи — и едет за подтверждением в имение писателя. Но вместо порядка находит хаос: усадьбу без наследного дома. И весь роман предстает «фокусом», одним мигом, вместившим всю историю семьи, «воцелением времени», центровым зданием, построенным на месте утраченного дома.
Рассказ-эпилог к роману, который создавался на протяжении двадцати шести лет и сам был завершающей частью еще более долгого проекта писателя — тетралогии “Империя в четырех измерениях”. Встреча “последних из оглашенных” в рассказе позволяет автору вспомнить глобальные сюжеты переходного времени — чтобы отпустить их, с легким сердцем. Не загадывая, как разрешится постимперская смута географии и языка, уповая на любовь, которая удержит мир в целости, несмотря на расколы и перестрелки в кичливом сообществе двуногих.
В предложенной читателям дискуссии мы задались целью выяснить соотношение понятий свободы и рабства в нынешнем общественном сознании. Понять, что сегодня означают эти слова для свободного гражданина свободной страны. К этому нас подтолкнули юбилейные даты минувшего года: двадцать лет новой России (события 1991 г.) и стопятидесятилетие со дня отмены крепостного права (1861 г.). Готовность, с которой откликнулись на наше предложение участвовать в дискуссии писатели и публицисты, горячность, с которой многие из них высказывали свои мысли, и, главное, разброс их мнений и оценок свидетельствует о том, что мы не ошиблись в выборе темы.