Вторая мировая война. Полная история - [376]

Спустя сорок лет после окончания Второй мировой войны произошел внезапный всплеск обеспокоенности по поводу того, что значительное число нацистских военных преступников, ушедших от преследования, нашли безопасное убежище в странах Запада. Соединенные Штаты взяли на себя инициативу в депортации тех, у кого обнаружилось нацистское прошлое. В Британии, Австралии и Канаде официальные комиссии по расследованию проверяли, каким образом таким людям было позволено въехать, а также запрашивали, будут ли возобновлены суды. 30 декабря 1986 г. Комиссия Жюля Дешена по запросу о военных преступниках в Канаде со всей прямотой объявила, что с 1948 г. «Канада не прилагала ни малейших усилий к тому, чтобы разыскивать и преследовать военных преступников».

Внезапно в начале пятого десятилетия после окончания войны ее раны открылись вновь: 24 апреля 1988 г. в британской газете Sunday Times сообщили, что Вильгельм Монке, офицер, ответственный за массовое убийство британских военнопленных в мае 1940 г. под Ворму, неподалеку от Дюнкерка, живет в окрестностях Гамбурга в качестве бизнесмена на пенсии. Однако официальный британский доклад, составленный после войны, в котором утверждалось, что именно Монке «приказал расстрелять пленных», не должен быть обнародован до 2011 г., ранее семидесяти одного года после данных событий.

Материальные остатки войны на протяжении десятилетий продолжали вызывать любопытство даже у грабителей. 3 сентября 1988 г., в сорок девятую годовщину начала Второй мировой войны, полиция Германии задержала трех британских глубоководных водолазов по подозрению в попытке разграбить «Вильгельм Густлофф», лежащий на дне Балтийского моря. Когда в последние месяцы войны этот корабль был потоплен, вместе с ним погибло более 6000 солдат и беженцев, что стало самой большой по числу жертв катастрофой на море.

Мировые лидеры продолжали попытки примирения бывших противников. «Мы с вами примерно одного возраста, — сказал канцлер ФРГ Гельмут Коль руководителю СССР Михаилу Горбачеву 26 октября 1988 г. на банкете в Кремле, добавив при этом: — В молодости мы пережили ужасы войны. Ваш отец был тяжело ранен, мой брат погиб в бою. Мы видели, как много женщин ждали своих мужей, как много матерей ждали своих сыновей — и зачастую напрасно». Теперь настало время расчистить руины войны и отстроить заново города и села, «чтобы люди стали ближе друг к другу душой и разумом». Коль заявил: «[В этом] я вижу наш общий и глубоко гуманистический долг, несмотря на то что мы живем в разных политических и социальных системах».

Даже спустя более четырех десятилетий после окончания Второй мировой войны эти слова, столь здравые и трогательные, не были восприняты повсеместно. Не прошло и месяца, как в родной для канцлера Коля Западной Германии при посещении группой из шестнадцати евреев, живших тогда в Нидерландах, Соединенных Штатах и Британии, своего бывшего города Ксантена на второй неделе ноября 1988 г., некоторые местные жители были настолько рассержены их визитом, что разрисовали лозунгами две школы и музей. Один из лозунгов гласил: «Вот дорога в газовую камеру», — а другой: «Освенцим слишком мал».

На той же неделе в Бонне на мемориальном собрании, посвященном немецкому еврейскому погрому 1938 г., председатель бундестага ФРГ Филипп Йеннингер, вспоминая предвоенные годы и начало нацистского преследования, спросил: «Что же касается евреев: разве они в прошлом не взяли на себя роль, которая им не подходит? Разве им не пришлось в конце концов принять ограничения? А может, они даже заслуживали того, чтобы их поставили на место? И самое главное: если оставить в стороне нелепые преувеличения, которые нельзя воспринимать всерьез, то разве в основных тезисах пропаганды не отражались личные воззрения и убеждения? Разве не был Гитлер тем, кого избрало Провидение, вождем, который появляется у народа раз в тысячелетие?»

Через сорок восемь часов после того, как Йеннингер задал эти вопросы, он был отправлен в отставку. Его вопросы, призванные возродить в памяти общественные настроения в Германии в предвоенные годы, оскорбили как многих немцев, так и многих евреев. Чувства, пережитые в прошлом, оставались ярко запечатленными в сознании тех, кому пришлось через это пройти. Пусть даже физические раны были исцелены, оставались раны другого рода. Несмотря на то что Вторая мировая война ушла в далекое прошлое, она отбрасывает длинные тени и громко звучат ее отголоски. Как же иначе могло быть с событием, длившимся почти шесть лет, в котором отвага и жестокость, надежда и ужас, насилие и добродетель, истребление и выживание переплелись столь тесно?

Одним из примеров таких теней и отголосков стал случай в начале 1988 г., когда правительство США решило сократить число стран, гражданам которых необходима виза для въезда. 26 мая 1986 г. началась пилотная программа безвизового въезда, согласно которой въезжающим вместо предъявления визы на границе предлагалось ответить на несколько вопросов. В этом списке вопросов среди прочих оснований, по которым могло быть отказано во въезде в Соединенные Штаты, одно применялось к тем, «кто был так или иначе связан с преследованием окружающих в сотрудничестве с нацистским правительством». Таким образом, незавершенные дела войны оставались на повестке дня стран-победительниц и спустя пятьдесят лет после ее начала.