Всяк падающий - [2]
м-р ТАЙЛЕР: Миссис Руни, может, я легонько положу руку вам на плечо, как бы вы на это посмотрели? (Пауза) Разрешили бы?
м-с РУНИ: Нет, мистер Руни, то есть мистер Тайлер я хотела сказать, я уже устала от этих дряхлых легких прикосновений к моим плечам и всяким другим нелепым местам, меня тошнит от этого. Боже, едет фургон Коннолли! (Она останавливается. Шум автомобиля. Он приближается, проезжает мимо с громоподобным треском, удаляется). С вами все в порядке, мистер Тайлер? (Пауза) Да куда ж он подевался? (Пауза) Ах, вот вы где! (Шаркающие шаги возобновляются). Беда казалась неминуема.
м-р ТАЙЛЕР: Я спешился как раз вовремя.
м-с РУНИ: Выходить из дому — просто самоубийство. Но что толку, м-р Тайлер, сидеть дома, что толку? Медленное разложение. Теперь мы в пыли с головы до ног. Вы что-то сказали?
м-р ТАЙЛЕР: Ничего, миссис Руни, ничего, матюгнул просто вполголоса и Господа, и Человека, и сырой субботний полдень моего зачатия. Опять спустилась задняя шина. Перед дорогой я накачал ее твердой как железо. А теперь еду на ободе.
м-с РУНИ: Экая досада!
м-р ТАЙЛЕР: Эх, случись это с передним, я бы и внимания-то обращать не стал. Но заднее. Заднее! Цепь! Масло! Смазка! Ступица! Тормоза! Шестеренка! Нет! Это слишком!
Шаркающие шаги.
м-с РУНИ: Мы очень опаздываем, мистер Тайлер, мне не хватает смелости поглядеть на часыю
м-р ТАЙЛЕР(едко): Опаздываем! Я на велосипеде, а когда выезжал, и то опаздывал. Теперь мы уж опоздали вдвойне, втройне, вчетверне опоздали. Надо было проехать мимо, без разговоров.
Шаркающие шаги.
м-с РУНИ: Вы кого встречаете, мистер Тайлер?
м-р ТАЙЛЕР: Харди. (Пауза) Мы раньше вместе лазали по горам. (Пауза) Однажды я спас ему жизнь. (Пауза) Я этого не забыл.
Шаркающие шаги. Они останавливаются.
м-с РУНИ: Постоим минутку, пусть эта жуткая пыль укроет этих еще более жутких червей.
Безмолвие. Доносятся звуки сельской местности.
м-р ТАЙЛЕР: Что за небо! Что за свет! Несмотря ни на что, прекрасно в такую погоду быть живым, и не в больнице.
м-с РУНИ: Живым!
м-р ТАЙЛЕР: Ну, скажем, полуживым?
м-с РУНИ: За себя говорите, мистер Тайлер. Я и наполовину не живая, ни близко к этому. (Пауза) Чего мы тут встали? Пыль все равно не уляжется. А уляжется, так проедет какая-нибудь здоровенная махина и опять подымет ее до неба.
м-р ТАЙЛЕР: В таком случае, может, двинемся?
м-с РУНИ: Нет.
м-р ТАЙЛЕР: Полно, миссис Руни, -
м-с РУНИ: Идите, мистер Тайлер, идите и оставьте меня в покое, дайте послушать вяхирей. (Слышно воркование). Встретите моего несчастного слепого Дэна, так передайте ему, что я уже шла ему навстречу, как на меня снова нашло, точно поток. Скажите ему: твоя бедная женушка, она велела тебе передать, что ее опять захлестнуло, и что… (голос надламывается)… она просто пошла назад… домой.
м-р ТАЙЛЕР: Полно, миссис Руни, успокойтесь, курьерский еще не прошел, берите меня за руку, и мы прибудем вовремя и даже раньше.
м-с РУНИ: Теперь бы ей было уж за сорок, или лет шестьдесят, препоясывала бы свои чудненькие, маленькие чресла, готовилась бы к перемене…
м-р ТАЙЛЕР: Полно, миссис Руни, успокойтесь, курьерский. —
м-с РУНИ(взрываясь): Идите-ка своей дорогой, мистер Руни, то есть мистер Тайлер я хотела сказать, идите-ка своей дорогой и прекратите мне досаждать. Что за страна за такая, где женщина не вправе выплакаться вволю на большаке или на проселке без того, чтобы ее не мучили отставные маклеры. (м-р Тайлер готовится сесть на велосипед). Надеюсь, вы не хотите ее переехать! (М-р Тайлер садится). Камеру порвете в клочки! (М-р Тайлер отъезжает. Дребезг велосипеда затихает. Безмолвие. Слышно воркование). Райские птахи! Милуются по кустам все лето. (Пауза) Ох, проклятый корсет! Ослабить бы его, да только чтоб незаметно. Мистер Тайлер! Мистер Тайлер! Вернитесь-ка и расшнуруйте меня тут за изгородью! (Она дико хохочет. Замолкает). Да что со мной, что со мной, никак не успокоюсь, просто вывариваюсь из своей дряхлой шкуры, из башки, распадаюсь на атомы, на атомы! (В бешенстве). АТОМЫ! (Безмолвие. Слышно воркование. Вяло) Господи! (Пауза) Господи!
Ее догоняет автомобиль. Сбавляет скорость и тащится рядом с ней, шум мотора. Это администратор ипподрома м-р Слокум.
м-р СЛОКУМ: Что-нибудь не так, миссис Руни? Вас скрючило пополам. Болит живот?
М-с Руни дико смеется. Наконец.
м-с РУНИ: Никак мой старинный воздыхатель, администратор ипподрома, в собственном лимузине.
м-р СЛОКУМ: Вы позволите вас подбросить, миссис Руни? Ведь нам по пути?
м-с РУНИ: По пути, мистер Слокум, нам всем по пути (Пауза) Как поживает ваша несчастная мамочка?
м-р СЛОКУМ: Благодарю вас, ей довольно удобно. Нам удается снимать боль. А это само по себе прекрасно, не так ли, миссис Руни?
м-с РУНИ: Да, конечно, мистер Слокум, это прекрасно, не представляю, как вам это удается. (Пауза. Она сильно хлопает себя по щеке) Ах, эти осы!
м-р СЛОКУМ(прохладно): Итак, могу я предложить вам место, мадам?
м-с РУНИ(с преувеличенным воодушевлением) О, это было бы божественно, мистер Слокум, просто божественно. (Недоверчиво) Да могу ли я забраться, уж больно до вас высоко сегодня, новые покрышки, видать. (Слышно, как открывается дверь, и м-с Руни пытается влезть)
Пьеса написана по-французски между октябрем 1948 и январем 1949 года. Впервые поставлена в театре "Вавилон" в Париже 3 января 1953 года (сокращенная версия транслировалась по радио 17 февраля 1952 года). По словам самого Беккета, он начал писать «В ожидании Годо» для того, чтобы отвлечься от прозы, которая ему, по его мнению, тогда перестала удаваться.Примечание переводчика. Во время моей работы с французской труппой, которая представляла эту пьесу, выяснилось, что единственный вариант перевода, некогда опубликованный в журнале «Иностранная Литература», не подходил для подстрочного/синхронного перевода, так как в нем в значительной мере был утерян ритм оригинального текста.
В сборник франкоязычной прозы нобелевского лауреата Сэмюэля Беккета (1906–1989) вошли произведения, созданные на протяжении тридцати с лишним лет. На пасмурном небосводе беккетовской прозы вспыхивают кометы парадоксов и горького юмора. Еще в тридцатые годы писатель, восхищавшийся Бетховеном, задался вопросом, возможно ли прорвать словесную ткань подобно «звуковой ткани Седьмой симфонии, разрываемой огромными паузами», так чтобы «на странице за страницей мы видели лишь ниточки звуков, протянутые в головокружительной вышине и соединяющие бездны молчания».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьеса ирландца Сэмюэла Беккета «Счастливые дни» написана в 1961 году и справедливо считается одним из знамен абсурдизма. В ее основе — монолог не слишком молодой женщины о бессмысленности человеческой жизни, а единственная, но очень серьезная особенность «мизансцены» заключается в том, что сначала героиня по имени Винни засыпана в песок по пояс, а потом — почти с головой.
Имя великого ирландца Самуэля Беккета (1906–1989) окутано легендами и заклеено ярлыками: «абсурдист», «друг Джойса», «нобелевский лауреат»… Все знают пьесу «В ожидании Годо». Гениальная беккетовская проза была нам знакома лишь косвенным образом: предлагаемый перевод, существовавший в самиздате лет двадцать, воспитал целую плеяду известных ныне писателей, оставаясь неизвестным читателю сам. Перечитывая его сейчас, видишь воочию, как гений раздвигает границы нашего сознания и осознания себя, мира, Бога.
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
«Дыхание жизни» — пьеса «на двоих», для двух актрис «за пятьдесят», имея в виду, что молодость, о которой они вспоминают в наши дни, пришлась на конец 60-х. Одна приезжает в гости к другой, которая теперь в уединении живет на острове. Приезжает, чтобы поговорить о мужчине своей жизни. Который был у них один на двоих. То есть это разговор о мужчине их жизни, при том, что одна, если верить ее словам, никогда ему не изменяла, он был для нее — единственным, а молодость другой прошла в радостях молодежного протеста, то есть в вольных американских и английских компаниях, где нравы, известно, не были строгими.
Немолодая и небогатая супружеская пара живет надеждой на выигрыш в лотерею. Их мечта сбывается. Большие деньги круто меняют жизнь этих людей, но совсем не в лучшую сторону.
Три вдовушки собираются раз в месяц, чтобы попить чайку и посплетничать, после чего отправляются подстригать плющ на мужних могилах.Едва зритель попривыкнет к ситуации, в ход пускается тяжелая артиллерия — выясняется, что вдовы не прочь повеселиться и даже завести роман. Так, предприимчивая Люсиль хочет устроить личную жизнь прямо на кладбище, для чего знакомится с седовласым вдовцом, пришедшим навестить соседнюю могилу.Через три часа все кончится, как надо: подруги поссорятся и помирятся, сходят на свадьбу некой Сельмы, муж которой носит фамилию Бонфиглисрано.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.