Вся ваша ненависть - [10]
– А прежде магазин открывался ровно в пять пятьдесят пять, – ворчит он. – Пять пятьдесят пять!
Сейчас пять минут седьмого.
Папа отпирает входную дверь.
– Знаю, мистер Льюис. Но я вам уже говорил: я распоряжаюсь магазином не так, как Уайатт.
– Оно и видно. Сначала ты убираешь его фотографии… Кто в своем уме станет заменять доктора Кинга[21] черт-те кем?..
– Хьюи Ньютон[22] не черт-те кто.
– Но с доктором Кингом и рядом не стоял!.. Потом нанимаешь к себе бандитов… Я слышал, вчера застрелили этого пацана Халиля. Торговал, наверное, всякой дрянью. – Мистер Льюис переводит взгляд с папиной майки на его татуировки. – Интересно, от кого он понабрался.
Папа стискивает зубы.
– Старр, поставь для мистера Льюиса кофейник…
«…Чтобы он убрался отсюда нахрен», – заканчиваю я про себя папину мысль. Потом включаю электрический кофейник на столике самообслуживания, за которым приглядывает Хьюи Ньютон с поднятым за «Власть чернокожих»[23] кулаком. Вообще-то нужно было заменить фильтр, да и зерен засыпать новых, но за Халиля мистер Льюис получит кофе не первой свежести.
Он хромает мимо товарных рядов и берет себе медовую булочку, яблоко и батон свиной колбасы. Затем протягивает булочку мне.
– Подогрей-ка ее, милочка. Только смотри не пересуши.
Я оставляю булочку в микроволновке до тех пор, пока ее упаковка, вздувшись, не лопается, а потом возвращаю мистеру Льюису, и тот сразу принимается есть.
– Горячущая! – Он жует с открытым ртом, шумно дыша. – Перегрела-таки, милочка. Я сейчас себе весь рот обожгу, ей-богу!
Когда мистер Льюис наконец уходит, папа украдкой мне подмигивает.
Вскоре заглядывают постоянные покупатели, вроде миссис Джексон, которая принципиально берет овощи только у папы и ни у кого другого, или четырех красноглазых парней в приспущенных штанах, скупающих почти все чипсы в магазине.
Последним папа говорит, что еще слишком рано для накура, на что все четверо начинают слишком громко ржать. Не успев даже выйти из магазина, один из них уже лижет свой следующий косяк.
Около одиннадцати миссис Рукс берет у нас розы и закуски для встречи бридж-клуба. У нее поникший взгляд, золотые передние зубы и такой же золотой парик.
– Вам бы билетов на лотерею закупить, малыш, – говорит она, пока папа пробивает чек, а я укладываю покупки в пакеты. – Сегодня триста миллионов разыгрывают!
Папа улыбается.
– Серьезно? И что бы вы делали со всеми этими деньжатами, миссис Рукс?
– Че-е-е-ерт. Малыш, тут вопрос в том, чего бы я с ними не делала. Видит Бог, купила бы билет на первый же попавшийся самолет.
Папа смеется.
– Неужто? Кто же тогда будет печь для нас «красный бархат»?
– Кто-нибудь, но не я – меня и след простынет. – Она указывает на стойку с сигаретами у меня за спиной. – Малышка, дай-ка мне пачку «Ньюпорта».
Наша бабуля тоже их курит. И папа курил, пока я не упросила его бросить. Я достаю пачку и передаю миссис Рукс. Через мгновение она, похлопывая сигаретами по ладони, смотрит на меня, и я жду. Жду сочувствия.
– Малышка, я слыхала, что случилось со старшим внучком Розали, – говорит она. – Мне очень жаль. Вы ведь с ним раньше дружили?
От этого «раньше» щемит сердце, но я отвечаю только:
– Да, мэм.
– Ох… – Она качает головой. – Помилуй, боже. У меня чуть сердце не остановилось, когда я услышала. Собралась вчера вечером навестить Розали, а оказалось, у нее и без того народу тьма… Бедняжка Розали! На ее долю и так свалилось немало, а теперь еще и это! Барбара говорит, ей даже не на что его хоронить. Мы вот думаем скинуться ей деньгами. Ты как, Мэверик, поможешь?
– Конечно, – кивает папа. – Скажите, сколько нужно, и вопрос решен.
Миссис Рукс улыбается, сверкая золотыми зубами.
– Ну и ну! Приятно видеть, куда тебя привел Господь. Мама бы тобой гордилась.
Папа тягостно кивает. Бабушки не стало десять лет назад. С одной стороны, прошло уже достаточно времени, чтобы перестать ежедневно плакать, а с другой – всего ничего, а потому он поникает каждый раз, когда о ней заходит речь.
– Только посмотрите на эту девочку, – произносит миссис Рукс, разглядывая меня. – Вылитая Лиза. Мэверик, будь начеку. Помяни мои слова: оглянуться не успеешь, а пацанва начнет к ней клинья подбивать.
– Это им надо быть начеку. Сами знаете, я такого не потерплю. До сорока ей ни с кем встречаться нельзя.
Моя рука ныряет в карман – на уме Крис и его сообщения. Блин, я забыла телефон дома.
Ясное дело, папа о Крисе ничего не знает. Мы вместе уже год. Сэвен в курсе – он познакомился с Крисом в школе, а мама поняла, потому что, когда я остаюсь у дяди Карлоса, Крис постоянно приходит в гости под предлогом дружбы. Однажды мама и дядя Карлос застукали нас за поцелуем и сказали, что взасос друзья не целуются. Никогда не видела, чтобы Крис краснел так, как в тот раз.
В общем, мама с Сэвеном не против, что я встречаюсь с Крисом. Хотя, если бы моя судьба зависела от брата, он бы давно отправил меня в монастырь. Ну да все равно. А рассказать папе у меня кишка тонка. И не потому что он запрещает мне встречаться с парнями. Главная причина в том, что Крис – белый.
