Вся твоя ложь - [33]

«Также на случай, если ты вдруг пропустила эту информацию, завтра в школу для небольшого представления нужен костюм любого персонажа из древнегреческих мифов».

«Ах, как мило», – отвечаю я на ее первое сообщение.

Может быть, ситуация и в самом деле потихоньку становится лучше. В скором времени у Робин появятся новые друзья… Стоп. Что?

Мой мозг делает резкий поворот на сто восемьдесят градусов. Костюм? Персонаж из древнегреческого мифа? Я бегу наверх, в комнату Робин, чтобы разбудить ее и спросить об этом.

– Я же тебе говорила, – бормочет она сквозь сон.

– Нет, ты ничего мне не говорила! Я бы запомнила.

– Это не так уж и важно. Я могу быть просто в форме.

– Нет. Это важно! И я не хочу, чтобы ты была просто в форме. Это будет выглядеть так, будто нам все равно. Кто твой любимый персонаж из древнегреческих мифов?

– Я не знаю никаких древнегреческих мифов, – недовольно ворчит Робин. – Все, я сплю.

Она переворачивается на другой бок и снова погружается в дрему.

Я чувствую нарастающий гнев. В раздражении я проверяю свою электронную почту. Среди множества информации о начале семестра, которую мне прислали, я нахожу календарь со всеми событиями этого полугодия. И конечно же в малюсеньком тексте где-то под таблицей говорится, что шестой класс будет посвящен изучению древнегреческой мифологии. И что для представления потребуются соответствующие костюмы, которые должны подготовить родители.

Как я должна была это заметить? Вот черт! И почему Николь не начала общаться со мной на несколько дней раньше… После десяти минут изучения информации в Интернете на предмет изготовления самодельных древнегреческих костюмов я закрываю все эти фотографии картонных щитов и шлемов и откладываю телефон в сторону. Не беда. Я сделаю что-нибудь простенькое из простыни – какую-нибудь тунику. Это должно вполне подойти.

Я со вздохом возвращаюсь к своей работе, усиленно отбрасывая мысль о том, что простыни имеют гораздо больше сходства с древнеримскими тогами, чем с костюмами персонажей греческих мифов.

На следующее утро плоды моих напряженных ночных усилий по изготовлению костюма почему-то не вызывают у Робин бешеного восторга.

– Я выгляжу в этом очень глупо, – буквально простонала она. – Все будут надо мной смеяться.

– Никто не будет смеяться. Вы все будете одеты примерно в одно и то же.

– Спорим, что нет, – с вызовом в голосе возражает она, но стонать прекращает.

Я стою в сторонке и любуюсь проделанной работой. Простыня, задрапированная в античном стиле, скреплена на плече Робин булавками. На голове у нее венок, сделанный из остатков какого-то зеленого материала, который я обнаружила в ящике комода. И главная изюминка костюма – чучело совы, проживавшей до этого момента под стеклянным колпаком в холле. А сейчас, как завершающий штрих образа, Робин держит ее в руках, хотя и без особого энтузиазма.

– А что будет, если я ее уроню? – спрашивает она. – Или потеряю? Или с ней что-нибудь случится?

– Ничего с ней не случится. Отнеси ее сразу в актовый зал, где пройдет представление, и поставь там на стол. А потом после уроков мы заберем ее домой.

– Я не хочу ее брать, – упрямится Робин.

– Но если ты будешь без совы, то как остальные поймут, что ты – Афина, богиня войны? Богиня мудрости, которая не была рождена женщиной, никогда не была младенцем, а появилась из черепа своего отца Зевса сразу в полном боевом вооружении…

Робин выглядит озадаченной.

– Хм… Если она – богиня войны, разве у меня не должно быть меча или чего-то в этом роде?

– У нас дома нет мечей. Зато есть сова – символ мудрости. Тебе придется взять ее с собой.

– Хорошо. Только тогда до школы понесешь ее ты, – категорично заявляет Робин.

Она надевает куртку поверх простыни. Античный эффект древнегреческого наряда теперь несколько испорчен. Но в те времена, вероятно, и цветочные простыни для одеяний также не использовались, думаю я, засовывая сову в пластиковый пакет.

Вздыхая и закатывая глаза, Робин идет впереди меня к автобусной остановке.

Я прощаюсь с Робин возле школы, провожая ее взглядом. Она быстро убегает, понурив голову. Простыня ее наряда волочится по земле. Как только она скрывается за дверями, я разворачиваюсь и иду к метро.

Я уже было собиралась войти внутрь метрополитена, как поняла, что пакет с этой чертовой совой все еще у меня в руках. Я знаю, что Робин предпочла бы обойтись без нее, но тут дело не в ее желании. Без совы она действительно просто закутанная в простыню девочка. Я резко разворачиваюсь на каблуках и марширую обратно в школу. Когда я снова добираюсь до школьных ворот, то натыкаюсь там на Николь.

– Привет, – говорит она, и в ее голосе слышится искренняя радость от встречи. – У вас все готово для представления?

– Да, весь набор. Спасибо, что предупредила.

– О, что ты! Не стоит благодарности. На самом деле я думаю, что администрация школы или даже родительский комитет могли бы больше внимания уделять всем этим мероприятиям. Ну, знаешь, лишний раз прислать напоминание или что-то в этом роде. Если бы я этим занималась…

Я пытаюсь сдержать улыбку, слушая ее последние слова. Но чувствую, как губы сами собой разъезжаются в стороны.