Вся твоя ложь - [118]

Я киваю. На это я ничего не могу возразить. Глядя, как Николь обнимает Пиппу, мне хочется выть и плакать. Больше всего на свете я желаю, чтобы моя дочь тоже была в моих объятиях. Я почти что физически ощущаю тепло Робин, чувствую запах ее волос.

Николь смотрит на лежащую на кровати Дейзи. Она не знает, что я исподволь наблюдаю за ней. В одну секунду что-то в ее лице меняется, черты становятся резче. На мгновение она выглядит совершенно непохожей на себя, такой чужой и хищной. Затем она поворачивается в мою сторону и снова начинает улыбаться, тепло возвращается так же внезапно, как и исчезало минуту назад. Этот внезапный контраст так сильно подчеркивает ту мрачную темноту, которая только что мелькала в ее глазах.

В палату входит мужчина, его шаги громким эхом отдаются в больничной тишине.

– Пол, – обращается к нему Николь. – Как у тебя дела? С Дейзи все по-прежнему. Никаких изменений.

Итак, значит, это и есть Пол. Бывший муж Джулии. Я окидываю его изучающим взглядом. Я помню, как Джулия рассказывала о нем как о безжалостном, бесчувственном человеке, который обращался с ней очень жестоко. Она отзывалась о своем муже как о полном чудовище, который в конце концов довел ее до суда, и только там она с огромным трудом смогла добиться надлежащего финансового обеспечения для себя и их общей дочери Дейзи.

Это описание совсем не соответствует тому, как он выглядит: уютный твидовый пиджак, потертые джинсы. Он скорее похож на скромного и милого учителя географии, чем на акулу инвестиционного бизнеса, которую я ожидала увидеть. И все же я знаю, что лучше не судить по одежке. Внешность весьма обманчива. Он может выглядеть вполне приятным человеком, но это не делает его таковым на самом деле.

Когда он входит в комнату, я вижу на его лице следы страдания – глубокие складочки скорби и темные мешки под глазами после долгих бессонных ночей.

– Это Сэди, – говорит Николь, представляя меня. – Она мама Робин. Ну, знаешь, та девочка, которая…

Она не заканчивает фразу. Ей это и не нужно. На лице Пола отразилось сочувствие. Он взял мою руку в свои.

– Мне очень-очень жаль, – искренне говорит он. – Вы, должно быть, проходите через ад.

Меня согревает сочувствие в его голосе. Он точно знает, через что я прохожу, даже если физически его дочь находится здесь, в палате, она тоже потеряна. И ее возвращение так же неопределенно, как и возвращение Робин.

– Мне так жалко вас обоих, – говорит Николь.

Пол садится на ближайший к голове Дейзи стул, который освобождает для него Николь, а сама она присоединяется ко мне в изножье кровати. Пиппа встает и садится на пол в углу комнаты, беря в руки книгу. Я щурюсь в праздном любопытстве, пытаясь прочитать название. Это «Трудные дни». Я удивленно моргаю.

– Есть какие-нибудь новости? – спрашивает Николь.

Она не говорит о чем именно, но ясно, что она имеет в виду Джулию.

Пол кивает:

– Я только что разговаривал с полицией. В ходе обыска в доме были обнаружены пачки модафинила и диазепама с отпечатками ее пальцев. Они обвиняют ее в том, что она пичкала Дейзи наркотиками. У меня в голове такое не укладывается. Я понятия не имел о том, что она настолько сильно беспокоилась о поступлении Дейзи в старшую школу. Или что ее так заботила эта стипендия.

– Ничего не слышно насчет Робин? Она ничего не сказала? – вырвалось у меня.

– Мне очень жаль, Сэди. Она вообще не хочет ни о чем говорить, – отвечает Пол.

Огромная симпатия и сочувствие так и струится из него, практически разрывая мое сердце на части.

– Но есть кое-что еще, – продолжает он. – Полиция также продолжает расследовать смерть, которая произошла полтора года назад. Речь идет о маленькой девочке из класса Дейзи, которая тогда утонула.

Я резко поворачиваю голову. Должно быть, он имеет в виду Зою. Джессика сказала, что Джулия тоже была там в тот момент.

– Несчастные родители этой девочки никогда не были полностью удовлетворены расследованием обстоятельств ее смерти. Джулия тогда тоже была с ними в том отпуске. Теперь, когда мотивация прояснилась больше, полиция допрашивает ее и об этом инциденте тоже.

– Это было так ужасно, – говорит Николь, понижая голос. – Пиппа тоже была с ними в отпуске, когда это случилось. Хотя она и не видела сам несчастный случай, потому что спала в это время. Говорят, что Зоя тайком выбралась ночью в бассейн, чтобы попрактиковаться в плавании. Во всяком случае, именно такая версия была у следствия раньше.

После сказанного Николь стала невероятно бледной. Она встряхивает головой, словно пытаясь сбросить морок этих видений, и с любовью смотрит на Пиппу, сидящую на полу с раскрытой книгой.

– Пиппа, милая, ты же испортишь себе глаза, читая в темноте.

Пиппа встает и потягивается:

– Я хочу есть, мам. Можно мне что-нибудь поесть?

– Хочешь, я отведу ее в столовую? – предлагаю я.

Как бы отчаянно я ни нуждалась в информации, но еще отчаяннее мне вдруг захотелось поскорее выбраться отсюда. Мне явно требуется быть подальше от этого места, переполненного всеми этими трагическими эмоциями. Если я сейчас же не выберусь из палаты, я просто разорвусь от нервного напряжения.

– О нет-нет, все в порядке. Я отведу ее сама, – заявляет Николь и встает, собираясь уходить.