Вступление - [56]

Он отодвинул бумаги и пристально на меня посмотрел:

— Я чувствовал в тебе решимость, но ты умудрился растерять её по пути, — сказал он, изучающе оглядывая меня.

— Да, — тихо ответил я, — умудрился. Так получилось. Я, наверное, пойду, — вежливо поклонившись, я повернулся… и увидел господина Киртулика, входящего вслед за мной и закрывающего дверь.

— Твоя выдержка достойна уважения, принц, но сейчас ты уже не можешь уйти, — спокойно сказал он.

— Почему? — безразлично спросил я.

— Потому что, пока я летал вслед за своим молодняком, клацая зубами возле хвостов самых ленивых, то понял, что тянуть с этим больше нельзя. Особенно после того, что случилось на площадке, — ответил начальник стражи.

— А что там случилось? — спросил Мизраел, до того с интересом слушавший нас.

— В нём пробудилась Лазурь, — прошептал драконий наставник.

Что произошло дальше, мне было трудно описать. В комнате сразу потемнело на несколько тонов. Мельком взглянув на лицо Мизраела, я увидел нечто такое, отчего мне мгновенно расхотелось на него смотреть. Словно в каком-то полусне я подошёл к одному из диванов и сел на него, закрыв глаза.

— Как это случилось? — звенящим от гнева голосом спросил Мизраел.

— Один из сопляков на тренировке распустил нюни, что слишком сильно впечатлило принца. Моя вина, недоглядел.

— Ах, твоя вина?! — взревел Мизраел, после чего я явственно услышал, как кого-то бьют кулаком в висок, — а его стычка с Карделом и реакция на неё для тебя, значит, тайной остались? Ты что, забыл, как он отреагировал на аметист, и чем это для него чревато?!

Голоса становились то громче, то тише. Какое странное состояние. Я как будто слышу лишь то, что мне хочется слышать. Внезапно я понял, что источник этого состояния — моя собственная магическая сила. И любопытство, испытанное мной при прикосновении к мрамору, вспыхнуло с утроенной силой, и меня потянуло куда-то далеко-далеко…

И остановило. Меня остановило янтарное тепло, не позволяя сознанию провалиться в свободный полёт.

— Так, ну теперь ещё и Серебро. Ты прав, скрывать от него это дальше опасно для него же самого. Чтобы это контролировать, он должен узнать об этом сейчас.

— Ты же понимаешь, Мизраел, — прохрипел его собеседник, — что после этого ему заказан путь к тому, чего мы так для него хотели? Ты понимаешь, что он возненавидит тебя за это?

— Я знаю, — устало ответил первый голос, — но я не могу рисковать его жизнью. Он не возненавидит меня сильнее, чем я возненавижу себя сам, если первый человек, так доверившийся нам за последние сотни лет, умрёт.

Я по-прежнему лежал на диване, раскинув руки и запрокинув голову, до сих пор не осознавая, проснулся я, или же всё это какой-то очень странный, дикий сон.

— Принц, — ласково позвал меня кто-то, — Дитрих. Посмотри на меня.

Я с огромным трудом открыл глаза. Мизраел с тоской смотрел на меня, протягивая руку.

— Мы, правда, хотели, как лучше. Но скрывать правду дальше становится опасно для твоей жизни. Идём со мной. Сейчас ты узнаешь всё. Я даю тебе в том свое слово.

— Не… надо, — прошептал я, — я… не хочу вас… ненавидеть. Вы… не виноваты в том, что я… всего лишь слабый человек.

— Дитрих! Святой Белый Дракон, что с тобой? — прекрасный мелодичный голос разрезал тишину. Ради этого голоса я заставил себя снова открыть глаза и увидел перед собой лицо Меридии.

— Что с ним, — требовательно спросила она, обернувшись, — почему ему так плохо?! Да сделайте же что-нибудь!

— Сейчас он может помочь себе только сам, доченька, — печально сказал Мизраел, — в нём пробудилась столь гибельная для него… Лазурь.

— ЧТО?! Но как это возможно?! Да с его количеством Сирени это убьёт его!

Сквозь пелену слёз я увидел, как она кинулась на господина Киртулика, молотя его кулаками по груди.

— Вы же обещали, что с ним всё будет хорошо! Как вы могли меня обмануть?!

— Я виноват, принцесса, — печально опустив голову и не делая никаких попыток защититься, сказал господин Киртулик, — не уследил. Не предугадал, что в нём так сильно сострадание. Не предвидел, как губительно в этом месте оно окажется для его характера. Мне нет прощения.

— Ме… Меридия, — выдавил я из себя. Я не знал, что со мной происходит, не знал, останусь ли я в здравом уме, не знал даже, останусь ли жив, но я точно знал, что не могу отпустить её просто так. После её полета между нами появилась какая-то искра… и если уж ей суждено погаснуть, пусть она вспыхнет последний раз, — подойди… пожалуйста.

Меридия кинулась было ко мне, но её внезапно жёстко остановил господин Киртулик.

— Девочка моя, ты ему сейчас только хуже сделаешь. Не надо.

— Отпустите меня! — прорычала она, — вы уже сделали всё, что могли!

— И я своей вины не отрицаю. Но ты сейчас только добьёшь его!

— Отпусти её, Киртулик, — сказал Мизраел, — мы окончательно испортили всё, что могли, но если есть хоть один, маленький шанс, что он УЖЕ успел ощутить все семь Цветов…

В следующий момент на мою грудь ласково легли чьи-то руки.

— Да, Дитрих, — прошептала Меридия, — ты звал?

— Да, — я уже ощущал наплыв силы, которую всем сердцем ненавидел — и в то же время которой больше всего мечтал овладеть, — пожалуйста… прости меня.