Вступление - [12]

— Да плевать я на них всех хотела, — гневно сказала она, — впервые для нашего государства появилась надежда. И что с ним делают? Высылают отношения с драконами налаживать. Тьфу!

— Ты-то сама, кстати, что по этому поводу думаешь? — поинтересовался я.

— Я убиралась в это время в соседней комнате, так что кое-что подслушала, — сказала она. Я сделал вид, что поверил, будто она там оказалась случайно, — да, я согласна с тобой, драконы безбожно боятся отстать от времени и стать древними ископаемыми. По крайней мере, других правдоподобных версий нет и у меня. Хотя каким образом они хотят подстегнуть прогресс за счёт брака с членом королевской семьи другой расы — я понятия не имею.

— Ну а про надежду, что за глупости? — спросил я, — неужто мой отец так плох как король?

— Неплох, но ты и сам знаешь, что внешняя политика его волнует прежде всего. И то, что для нашей страны сделал ты, ему бы даже в голову не пришло, вот что печально. Работало триста лет так, как оно было? И ещё триста лет проработало бы. А вот отношения с Фартензией, с Гновеликом, с эльфами… да, это прежде всего. Да и твой брак с драконами — из той же самой оперы.

— Ну, тут я бы не стал так уж сильно винить отца, — сердито сказал я, — если он уделяет столько времени внешней, значит, на то есть причины. Ты сама знаешь, что государство наше маленькое, и потому дипломатию надо вести аккуратно и бережно. Иначе можно и глазом моргнуть не успеть, как наше государство, собственно, перестанет быть нашим, а станет лишь чьим-то вассалом. И жить люди будут ещё хуже, чем сейчас. Поверь, история показывала такие примеры.

— Что до вступления в драконий клан, — мой голос снова стал сухим и безжизненным, — ты в детстве наверняка задавалась вопросом, за что членам королевской семьи с самого раннего детства такие почести и привилегии. Не за просто же так? Теперь ты это знаешь. Ты вольна распорядиться своей жизнью так, как пожелаешь. Если тебе надоест работа фрейлины, ты всегда можешь уйти, чтобы заняться чем-то ещё. Попробовать держать постоялый двор или гостиницу. Выращивать сад, огород, палисадник. Может, писать стихи или петь песни. Или стать рукодельницей — ткать, шить, вырезать по дереву. В общем, выбрать себе дело по душе. А я не могу. На меня с надеждой смотрит мой народ, и я должен делать всё для его благополучия.

— Вот именно, — внезапно прошептала она, наклонившись к моему уху, — для благополучия всего народа, а не горстки аристократов. Мы вверяем тебе своё благополучие, Дитрих Атросский.

— Что ты… сейчас имеешь в виду? — удивлённо спросил я, чувствуя, как по телу пробежал холодок.

— Сегодня всё может случиться. И тебе не нужно будет ехать к драконам. Сотни людей готовы пойти за тобой. Тебе достаточно сказать лишь слово.

— ЧТО?!

Я вскочил с кровати, потрясённый услышанным. Яростный взмах рукой — и через мгновение Фалкеста висит, скованная стальными путами.

— А ну повтори, что ты сейчас сказала?! — мой голос, сейчас больше похожий на рычание, было просто не узнать.

— Скажи лишь слово, прошу тебя, — умоляюще прошептала она со слезами на глазах, — и мы пойдём за тобой.

— Ты с ума сошла! — закричал я, напрочь позабыв о том, что нас могут подслушать, — ты что, решила, что сможешь затеять революцию с сотней человек? А если бы и смогла — как ты могла даже подумать о том, что я могу поднять руку на отца?!

— Прошу тебя, — плача, умоляла она, — не трусь! Только не сейчас! Ты же мастер, Материалист! По твоему желанию в руках всех и каждого возникнет сабля, острее которой не будет во всём мире. Мы готовы пойти за тобой, только скажи!

— Ты безумна, — покачал головой я, — ты увидела во мне кровожадное чудовище, готовое убить свою семью ради власти. Как ты могла?! Как ты могла такое затеять, такое допустить?!

Я в гневе отшвырнул её в сторону двери. Кажется, она больно ударилась, но мне было плевать.

— Убирайся отсюда! И передай всем этим людям, чтобы они забыли всю ту глупость, что ты им вбила в их дурьи башки!

— Прекрасно, сын мой, прекрасно, — раздался голос отца. В следующий момент в мою спальню вбежали трое стражников, грубо скрутив Фалкесту. Король же медленно прошествовал мимо меня и сел в одной из кресел.

— Мне донесли о таящемся заговоре, — снисходительно кивнул он мне, — но я категорически был уверен, что ты не имеешь никакого отношения к этому мятежу. Заговорщики всего лишь хотели прикрыться твоим именем. Я был очень рад лично в этом убедиться. Уже задержано более пятидесяти человек. Её и других троих зачинщиков ждёт публичная смертная казнь. Я очень рад, — в этот он принял меня к себе за руку и приобнял, — что не ошибся в тебе, сын мой. Увести её.

— Нет, отец, прошу тебя, — сказал я, отстранившись и умоляюще посмотрев на него, — с другими делай, что хочешь, но её пощади. Пожалуйста. Пусть приезжает драконий посол. Всё будет так, как ты скажешь. Только пощади её.

— Боюсь, сын мой, при всём моём уважении и благоволении, в этой просьбе я вынужден отказать, — покачал головой король, — ты не понимаешь серьёзности всей ситуации. На мою власть было совершено покушение. Такие действия надо пресекать жёстко, в корне, чтобы в будущем у других даже мысли не возникло затеять подобное. Впрочем, я понимаю твои чувства, — он на несколько мгновений задумался, — хорошо, публично её казнить не будут. Отведите девчонку в крокодилью яму.