Вступая в жизнь - [7]

– Сейчас Фумико Такано живет на деньги, которые ей дает профсоюз?

– Да, но точнее было бы сказать – которые он дает в долг. Потому что, если мы выиграем это дело, фирма должна будет компенсировать расходы.

Адвокат Сакауэ, задавая вопросы, смотрела на Синго Цуюки с симпатией и теплотой. Цуюки отвечал бесстрастно, своим обычным невыразительным голосом. На суде он был самым рьяным сторонником Фумико, хотя обычно держался с ней строже всех. Лишившись работы, Фумико стала помогать в исполкоме профсоюза завода в Тамати, и он безжалостно отчитывал ее, если она опаздывала или не являлась без предупреждения. А ведь Фумико требовалось полтора часа, чтобы доехать от Одавары до Тамати.

– На работе бы разве простили тебе эти опоздания, прогулы?! – громко выговаривал он Фумико, не обращая внимания на посторонних. Цуюки не выделял Фумико из других – девушка как девушка. Но его возмущал сам факт ее увольнения – по причине самой несостоятельной. Работа для человека естественна; естественна, как то, например, что на дубе, что растет под окном зала суда, распускаются почки. Абсолютно естественным для Цуюки было и противиться несправедливости, коль скоро она мешает этой природе. Вот почему он боролся за Фумико – боролся спокойно, без лишнего шума, хотя и не преувеличивая ее заслуг.

Недавно руководству профсоюза стало известно, что США используют в войне против Вьетнама мини-телевизоры, созданные фирмой «Шайн». Во Вьетнам было уже отправлено около миллиона телевизоров, кроме того, по спецзаказу отправлялись мегафоны, транзисторные приемники, радиоаппаратура, германиевые транзисторы и диоды, конденсаторы, трансформаторы и прочие радиотехнические детали. В последнее время поставки выросли, однако все это держалось в тайне, так что Цуюки и других мучили тревога и беспокойство. Мысль, что плоды их труда служат разрушению жизни вьетнамского народа, жестокому уничтожению мирных жителей, была нестерпимой, они сами словно становились соучастниками этого злодеяния. Человек рождается, растет, рожает детей, растит их – в этом и заключается жизнь, и она должна быть мирной. Именно потому так силен Вьетнам и так уязвима Америка; первый следует естественному процессу природы, вторая – пытается идти вспять, считал Цуюки.

Такано Фумико была уволена как раз в период активизации участия фирмы в этой противоречащей естеству войне. Чтобы никто не мешал наживать эти грязные деньги, фирме требовалось раздавить профсоюз. Чем активнее переводила фирма на военные рельсы заводы, тем упорней стремилась она уничтожить профсоюз. Цуюки был убежден, что здесь существует неразрывная связь.

Он был в неглаженых брюках, в несвежей сорочке и видавшем виды пиджаке. «Побрейтесь, Цуюки, когда будете выступать в суде», – сказала ему вчера адвокат Сакауэ при обсуждении предстоящего судебного заседания, и сегодня он был свежевыбрит.

–

Свидетель, случалось ли за время вашей работы в фирме, чтобы после окончания испытательного срока фирма отказывала кандидату в приеме на постоянную работу?

– Да. Дважды. Кажется, человек был уличен в воровстве… В общем, что-то в этом роде. Точно не помню.

– Значит, это случается крайне редко?

– Да.

– А были ли подобные случаи на заводе в Одавара?

– Я не слышал.

– Когда профсоюз узнал об увольнении Такано?

– 27 июня 1961 года. Это был период репрессий против членов профсоюза «Шайн» – администрация грозила им суровой карой за участие в весенней борьбе, требовала писать объяснительные записки.

Профсоюз счел это незаконным, антирабочим актом, и мы вместе с председателем исполкома Сиро Икэноуэ поехали разобраться в обстановке на заводе в Одавара, с нами отправилась и адвокат Сакауэ. Одна из работниц, которой администрация грозила взысканиями, – Танэко Накамити – рассказала нам о Такано.

– И что тогда предпринял профсоюз?

– Мы затребовали медицинское заключение. В нем говорилось, что у Такано депрессия истерического характера и потому она не годится для жизни в коллективе. Мы знаем Такано и не могли в это поверить. Мы начали расследование.

– Когда вы получили медицинское заключение?

– Насколько я помню, в тот же день – 27 июня.

– Вы ходили вместе с Такано к начальнику общего отдела Кано?

– Да.

– Расскажите об этом подробнее.

– Такано была очень бледна, вся дрожала, повторяла, что не пойдет одна за заключением, и умоляла нас пойти вместе с ней. Но Нода заявил, что он намерен встретиться с Такано с глазу на глаз.

– Почему он не хотел, чтобы присутствовали посторонние?

– Мы могли помешать ему, стали бы протестовать.

– А вы, свидетель, и ваши товарищи часто протестуете против решений администрации?

– Да, если решения администрации нас не удовлетворяют, мы решительно протестуем.

– Старались ли вы вовлечь в профсоюз Такано?

– Не могу сказать, что больше других.

– Разве она не выделялась среди новичков?

– Только тем, что активно участвовала в вечерах народных танцев и семинарах.

– Вечера народных танцев также служат увеличению численности вашего профсоюза?

– Конечно.

– Почему профсоюз считает необходимым бороться против увольнения Фумико Такано?

– Я начну с решений, последовавших за весенним выступлением. Администрация пыталась препятствовать работе профсоюза. Например, сразу перевела на другую работу недавнего выпускника школы, молодого рабочего, стоило тому сблизиться с активистами, прикрепляла к каждому новичку наставника, которому вменялось в обязанности вести антипрофсоюзную агитацию, запугивала каждого, кто хотел вступить в профсоюз. Но мы не отступили, а продолжали проводить вечера народных танцев и семинары, вот новички и тянулись к профсоюзу. Тогда фирма, чтобы отбить у новичков охоту вступать в профсоюз, пожертвовала Такано. В этом стремлении фирмы ограничить приток новичков в профсоюз мы усматриваем желание уничтожить его. Вот почему мы боремся против увольнения Фумико.