Встретить рыцаря на белом коне - [8]

До сих пор он никому постороннему истинного имени не открывал. А почему Тане сказал? Возможно, потому что услышать от нее, что ей безразлично как его зовут, было неожиданно больно. Тогда он едва сдержал ярость и странное желание повалить ее на камень и поцеловать так, чтобы она забыла как дышать, чтобы голубые глаза потемнели от страсти и… Тогда его имя точно стало бы для нее существенным и важным. Но Тирль все же сдержал этот порыв и просто ушел, почувствовав, что цена за воплощение этой фантазии в жизнь может оказаться неожиданно высокой. Он должен был успокоиться и разобраться в себе.

Никогда еще у него не возникло желания взять силой приглянувшуюся девушку. Впрочем, повода тоже. Обычно женщины сами преследовали его, заранее согласные на что угодно и готовые на многое, лишь бы добиться расположения, но при этом ни одна не волновала так, как эта непредсказуемая девушка. Тирль горько усмехнулся. Он бегает за ней как мальчишка, а ей, единственной, заставившей его сердце биться быстрей, безразлично даже его имя! Древние говорили, что истинное имя обладает своей, особой магией, способной…

От внезапно наступившего прозрения Тирль вздрогнул и понял, почему он стоит здесь не в силах оторвать взгляда от преувеличенно аккуратно переставляющей ноги девушки. Понял, почему вообще пошел за ней и днем, и сейчас, когда она отправилась искать своего рыцаря. Понял, почему открыл ей истинное имя…

И в этот момент Таня, слепо бредущая вдоль скалы, наткнулась на его грудь и замерла. Сжалось в одну, пульсирующую неопределенным страхом и ожиданием, точку его глупое сердце. И взорвалось сверхновой, рассыпавшись миллионом жалящих искр, когда широкая счастливая улыбка стремительно угасла. Конечно, она ведь не ему улыбалась… От разочарования и необъяснимой обиды перехватило дыхание. Вот значит как?!

— Так что? Не нашла дракона — переключилась на рыцаря? — сквозь зубы зло прошипел Тирль.

Таня отдернула ладонь. Неожиданная и такая резкая перемена в поведении от заботы к ярости настолько ошарашила девушку, что она испуганно отшатнулась, с трудом удержав равновесие. Лицо Тирля исказила болезненная гримаса.

— Извини, — коротко и устало выдавил он. — Я тебя напугал.

Видеть страх в ЕЕ глазах было невыносимо. Осознавать, что причина этого страха — он сам и его несдержанность, больно.

— Скорее удивил… — ответила Таня осторожно. Не желая выдавать собственной слабости, она старалась говорить спокойно, а хотелось, заполошно визжа, рвануть куда подальше. — С чего это тебя так заинтересовало? Чего ты взбеленился?

Девушка почувствовала, что вопреки всем усилиям держаться равнодушно, в горле запершило, а к глазам подступили слезы. Таню безмерно удивила собственная реакция на резкие слова Тирля, ведь еще минуту назад она убеждала себя, что он опасен и тут, вдруг, поняла, что по‑настоящему испугалась его только сейчас. Тогда чему она так радовалась только что?

Девушка смотрела в ярко‑желтые нечеловеческие глаза, единственное, что могла разобрать в чернильном мраке ночи, и медленно, но неуклонно начинала осознавать. Таня дурой не была и старалась самой себе не врать ни при каких обстоятельствах, но сейчас пришло понимание, что совсем недавно вопреки собственным принципам она все же пыталась обмануть себя. Она боялась вовсе не Тирля, а… Припомнив свои сумбурные, неоформившиеся толком ощущения и мысли, она поняла, ЧТО подсознательно пыталась скрыть от себя. Ее необъяснимо влекло к Тирлю с того самого момента, когда он произнес свое настоящее имя, не глядя на нее, так, будто открывал страшную тайну. С того момента, когда ее пальцы осторожно коснулись его кожи, и она почувствовала себя так, словно ее окунули в кипяток. С того момента, когда его руки обняли ее, успокаивая, оберегая.

А не слишком ли много моментов за какие‑то жалкие час‑два?! Видимо, подсознательно почувствовав это, она, испугавшись, так бездумно сбежала в ночь, услышав ржание коня Кристофа. И ведь не подумала даже, что это может быть совершенно другой конь или, вообще, слуховая галлюцинация на нервной почве.

Влечение к Тирлю было странным и пугающим, в первую очередь потому, что его причин Таня не могла понять. Тирль не был красавцем или безумно интересным собеседником. Положа руку на сердце, стоит признаться себе, что зациклившись на драконе, она старалась не прислушиваться к тому, что говорил Тирль, чтобы не отвлекаться. Но, в любом случае, Тирль не в ее вкусе. И все же…

Горячие пальцы вдруг неожиданно нежно и бережно коснулись щеки, осторожно, словно боясь испугать.

Таня не раз влюблялась, но все предыдущие отношения и эмоции с ними связанные даже отдаленно не походили на то всеобъемлющее почти непреодолимое желание раствориться в чарующем золоте взгляда напротив. И возбуждение от простого прикосновения чужих пальцев было куда сильней, чем от большинства изощренных ласк любого из бывших.

Что происходит со мной?! Почему я, материалистка и даже немного циник, вдруг, еду в сказку с рыцарем на белом коне?! Ищу дракона, который, не особенно напрягаясь, может от меня мокрого места не оставить?! А теперь еще и это!!! Схожу с ума от прикосновения практически незнакомого человека! Нет, даже хуже! НЕ человека!!!