Встретимся в суде - [2]

Если раздвинуть золотистые волосы, на детской головке обнаружится грубый шрам: когда Оксана родилась, часть ее мозга отвратительной, обвитой сосудами шишкой выступала наружу через отверстие в черепе. Ребенка оперировали нейрохирурги на первом месяце жизни. Обещали, что интеллект будет развиваться нормально. Не развился… Отец Оксаны — первый и пока что единственный мужчина, побывавший законным Милениным мужем, — убеждал, что девочку нужно сдать в учреждение для неизлечимых и забыть о ней. Не убедил. Исчез сам — в дочкин день рождения, когда Оксане исполнилось два года. Посчитал величайшей глупостью праздновать рождение той, кому на роду написано быть бесполезным бременем для близких и общества. А вот Милена так не считала. Милена упрямо праздновала Оксанины дни рождения, балуя ее в эти дни вкусненьким, хотя девочка не отличала торт от овсяной каши. Милена упрямо покупала Оксане игрушки, хотя девочка не умела в них играть и в лучшем случае останавливала на них взгляд своих ко всему безразличных красивых глаз. Милена упрямо читала Оксане стихи и сказки, хотя девочка ни разу не дала понять, что их содержание ее трогает. В конце концов Милена нашла для дочери самый лучший на Урале интернат, где педагоги и психологи занимались развитием крох ума таких вот особенных деток, где Оксану научили ходить, не падая, и отличать «горячо» от «холодно» и «сухо» от «мокро», — но откуда Милена все-таки забирала дочку на время выходных и отпусков, потому что была привязана к ней всей душой…

Во всем этом Милена призналась Рубену после недельного знакомства… Впрочем, подходит ли холодное, стереотипное слово «знакомство» к тому, что между ними произошло? Надлежит выражаться в библейском стиле: они познали друг друга. Вопреки тому, что с первого взгляда испытали друг к другу чуть ли не отвращение… Милена Бойко, репортер уральской телепередачи «Чрезвычайное происшествие», прибыла к Айвазову, тогда одному из ведущих сотрудников фирмы «Уральский инструмент», всячески пытаясь связать честное имя фирмы с организованной преступной группировкой «Заводская», которая контролирует строительный бизнес Александрбурга. Айвазов, не причастный к криминалу ни сном ни духом, дал согласие на телевизионное интервью, чтобы развеять эти нелепые слухи; отвечал подробно, но неприязненно. Его раздражало, что при такой красоте, как у этой высокой натуральной блондинки, женщина способна быть отъявленной стервой, — а как еще вы назовете тележурналистку, пытающуюся поймать вас на слове? В процессе интервьюирования произошло недоразумение: оператор, подведя камеру слишком близко, ткнул Милену в плечо — очевидно, весьма чувствительно и неожиданно, потому что она, вскрикнув, выронила микрофон. Айвазов ловко поймал его на лету. Их руки соприкоснулись. Что за искра проскочила между ними? Даже если это было и электричество, микрофон здесь ни при чем. Есть язык тела, есть язык кожи — и, вероятно, самые важные слова между мужчиной и женщиной говорятся на этом языке. Всю последующую неделю, исключая рабочие часы, Рубен и Милена провели вместе, познавая друг друга всеми способами, в том числе и тем, что в Библии подразумевается под словом «познать». К концу недели стало ясно, что это не просто увлечение. Тогда-то Милена, отвернувшись к окну, сухим, бесстрастным голосом, за которым скрывалось постоянное привычное горе, поведала ему об Оксане. И предложила расстаться немедленно, потому что если они побудут вместе еще немного, то расставания могут и не пережить.

Любого другого мужчину смутило бы «приданое» в виде умственно неполноценного ребенка. Любого — только не Айвазова. Он действительно полюбил Милену настолько, что его ничто не способно было смутить. Наоборот, ему понравилось, что жесткая, энергичная репортерша так предана своей дочери: в традиционной армянской семье Айвазовых все женщины были преданы своим детям. Если Милена не бросила больное дитя и при этом нашла в себе силы сделать карьеру на телевидении, значит, не пустышка, а настоящий человек. А при виде Оксаны Рубен был ранен в самое сердце этим несчастьем в прекрасной оболочке. Живая кукла, бедный заблудившийся ангел в памперсах… Айвазов сразу сказал, что сделает для Оксаны все, что только в его силах, — и выполнял свое обещание. Только вот в силах его находилось, увы, немного. Если бы он был врачом, тогда — может быть. Но он — прирожденный технарь…

И отличный технарь, что подтверждают все, кому удалось соприкоснуться с его профессиональной хваткой. В некотором смысле ему и довелось побывать врачом: даже называли его реаниматор. Вот только спасал он не людей, а предприятия — вместе с друзьями студенческих лет. Все это в прошлом, однако Рубен частенько вспоминает это славное время, когда хочет доказать самому себе, что значительная часть жизни прожита не зря. Ведь каждое спасенное предприятие — это сотни, иногда тысячи людей, которых удалось уберечь от безработицы, нищеты, возможно, самоубийства… Кто же он, спрашивается, как не реаниматор?

При всем своем профессионализме Рубен Айвазов иногда жалел, что он не медик. Если бы он умудрился вылечить Оксану, Милене волей-неволей пришлось бы выйти за него, — хотя бы из благодарности. А так, несмотря на счастливейшие три года, проведенные вместе, их брак оставался незарегистрирован. Рубен неоднократно уговаривал Милену расписаться, но первый развод, очевидно, все еще саднил незажившей раной у этой женщины, сильной, как мужчина. Милена свыклась с мыслью, что матери-одиночке с ребенком-инвалидом нужно рассчитывать только на себя, и, несмотря на всю заботливость, которой Рубен окружал ее и Оксану, переубедить любимую женщину он пока не сумел. В последние месяцы он перестал настаивать, уповая на то, что его любовь со временем переборет Миленины предрассудки.