Встретимся через 500 лет! - [5]

Подумав: – Как всегда вовремя, – комиссар извинился перед главой клиники, взял телефон, поздоровался с супругой: – Здравствуй, дорогая, – и по мощеной кирпичом дорожке повернул в лес.

– Ну, как ты там, милый? – голос Луизы сочился сочувствием.

– Все нормально, дорогая. Профессор сказал, через месяц-другой у него, скорее всего, не будет повода удерживать меня здесь.

– А как же шунтирование?

– Оно не понадобится – инфаркт, хм, оказался весьма удачным. Я тебе писал и говорил об этом несколько раз.

– Может, не стоит торопиться?

– Стоит. Я так тоскую по твоему каплуну в красном вине…

– Через три дня, как только откроются дороги, ты его получишь.

– Луиза, ты приедешь?! – обрадовался Мегре.

– Да, милый! С каплуном и вином. И кое-чем еще в кружевной упаковке.

– Замечательно! И не забудь захватить пару книг, они нужны мне для работы.

– У вас же есть библиотека?!

– Есть, но книгохранилище закрыли на ремонт…

– А что за работа?

– Так, небольшое расследование…

– Ты опять за свое?! У тебя же инфаркт, милый! Тебе вскрывали грудную полость, оперировали печень и легкие! Ты перенес четыре сложнейшие операции! Тебе нельзя работать! Вообще нельзя! – запричитала комиссарша.

– Перестань, Луиза, какая работа? Так, пустяки.

– Знаю я твои пустяки! Из-за последнего тебя едва вытащили с того света!

– Эти пустяки влияют на мой организм эффективнее медикаментов профессора. Вот утром, например, коленные суставы побаливали, и сердце ныло, а сейчас я готов бежать кросс хоть до Дакара.

Это заявление комиссара было сущей правдой.

– Сыщик ты и есть сыщик… – сказала с нежностью. – Какие книжки тебе привезти?

Мегре, убедившись, что никто его не слышит – стоявшие у воротец, увлеченно наблюдали за попытками профессора Перена открыть замок проволочкой, – назвал книги.

– Жюль, ты с ума сошел?!

– Нет, совсем нет. Потом все объясню. Да, прихвати еще что-нибудь об Афродите.

– Афродите?!

– Ну, да, богине. У нас в парке стоит ее скульптура, так я без ума от нее.

– И потому хочешь знать ее подноготную?

– Да, милая.

– Прекрасно помню, как ты узнавал мою…

– Подноготную?

– Да.

– Перед тем, как сделать тебе предложение? – ухмыльнулся Мегре, вспомнив, как долго выбирал между племянницей одного из высших чиновников дорожного ведомства и простой официанткой, между Луизой, пухлой девушкой со свежим личиком, веселыми живыми глазами и Рейчел, яркой, изящной, тонкогубой, с чем-то щемящим душу под сердцем. Выбирал, пока Жеральдина, супруга чиновника, не взяла Мегре, образно выражаясь, за обшлага перешитого отцовского фрака и не тряхнула, как следует.

– Да, милый. Перед тем, как сделать предложение стать твоей любящей женушкой, – ворковала Луиза.

– Это было первое мое дело. Успех в нем живит меня до сих пор. Так привезешь книги?

– Привезу. К мраморным женщинам я не ревную.

– Она не мраморная, она – цельнобетонная.

– Тем более. Я слышала, ты покашливаешь? Профессор проверял твои легкие?

– Конечно, проверял. И сказал, что это обычная осенняя простуда.

– Все у тебя обычное. Обычный инфаркт, обычная простуда. Береги себя, милый.

– Ты тоже себя береги. Целую, родная.

4. Девяносто ударов в секунду

Вернувшись к воротцам – они были уже закрыты профессором, при помощи ключа, разумеется – Мегре попросил появившегося кладовщика определить тело Делу в морг, и направился к 1-му корпусу.

Здесь необходимо отметить, что территория санатория, в котором лечилось около ста человек, в те времена имела правильную прямоугольную форму, вытянутую с севера на юг. Северную половину территории занимал окультуренный лес, в нем мы только что побывали. Южная же часть представляла собой просторный парк, где французского регулярного «покроя», где экзотического японского, а где и русского, основным отличием которого были не прямые углы или со вкусом разбросанные камни, но березки, потомки берез, высаженных российскими гренадерами для банных нужд.

В центре парка размещался главный корпус лечебницы – трехэтажный особняк в псевдоготическом стиле, то есть украшенный высокими башенками, стрельчатыми окнами, вимпергами, массой горгулий и химер. В нем обитало большинство пациентов (общим числом около семидесяти). По углам территории располагались четыре г-образных в плане двухэтажных корпуса кирпичной кладки. Эти строения напомнили бы наблюдателю бастионы, если бы не окружавшие их картинные палисадники с аккуратными разноцветными оградками, да крыши, крытые веселой светло-коричневой черепицей. В ансамбле с «бастионами» главный корпус смахивал на старинный таинственный замок, может быть, потому санаторий и прозвали Эльсинором. Корпуса соединялись друг с другом и с главным корпусом мощеными дорожками, их окаймляли клумбы, десять месяцев в году радовавшие глаз яркими цветами. Первый корпус, называемый также «Тремя Дубами» благодаря возвышавшимся рядом могучим деревьям, располагался на северо-западе парка, остальные нумеровались от него по часовой стрелке. О Втором корпусе или «Доме с Приведениями» речь впереди, Третий же и Четвертый, на дюжину номеров каждый, были центрами VIP-гетто с собственными лечебными базами, бассейнами и спортивными площадками. Обитатели их по большей части существовали обособленно, предпочитая общаться между собой, либо одиночество.