Встречный ветер - [17]
Глава тринадцатая
Комендант пограничного участка, подполковник Маланьин, уходя в отпуск, решил оставить вместо себя майора Федора Федоровича Рокотова.
Зная слабость Рокотова, подполковник Маланьин пригласил его выйти в субботу раненько утром в море и порыбачить.
— Наверно, здорово берет ставрида! — загоревшись, воскликнул Федор Федорович.
— Вчера инвалид Кандыба натаскал полную торбу, не меньше двадцати килограммов.
— А не брехня? — усомнился вдруг майор.
— Эта брехня сейчас на каждый крючок цепляется. По пять, по шесть штук вытаскивают сразу, — многозначительно взглянул на Рокотова комендант. — Даже курортники и те по целому ведру таскают.
— Вот это да! — увлеченно подхватил Федор Федорович. — А как с насадкой?
— У меня дружок в гости приехал. Ушли с сыном моим Вовкой за креветками. Будет насадка.
— Добре! Утречком выгребемся часика на два — и точка, — согласился Федор Федорович и побежал налаживать снасти.
Желая помочь Маланьину в ловле креветок, которые здесь считаются самой лучшей наживкой, Рокотов вечером спустился к портовой бухте. С комендантом они встретились на берегу. Тут же, около опрокинутой лодки, в коричневых трусиках, с изорванным сачком на тяжелом железном обруче, стоял гость Маланьина — детина ростом в добрую сажень, с могучей волосатой грудью. Он оказался бывшим пограничником-моряком, капитаном второго ранга в запасе.
— Борис Руцак, — с достоинством отрекомендовался он хриплым баском и крепко стиснул пальцы Рокотову.
— Ну, как рачки? — спросил Маланьин своего дружка.
— Ни черта нема рачка! — мусоля во рту недокуренную папироску, ответил Руцак и, безнадежно махнув рукой, добавил: — Плавают кругом мальчишки, як галушки в сметане, все пораспугали.
— Да, маловато, — показав на горсточку судорожно дрыгавшихся в ящике креветок, тяжко вздохнул Маланьин.
— Это и все? — разочарованно спросил Рокотов.
— Как видишь, — пожал плечами Маланьин.
— Не может быть, чтобы всех распугали! — возмутился Федор Федорович! — Надо поглубже заходить, а вы и трусов не замочили. Пошли!
Но лезть в глубину, да еще в липкие густые водоросли, где прятались креветки, никому не хотелось. После недолгих шутливых пререканий Рокотов взял у Руцака сачок, кое-как залатал его и, сбросив штаны, полез первым.
До поздних сумерек, дрожа от холода, они по очереди лазали в воду, путаясь в водорослях, спотыкаясь о скользкие камни.
— Да хватит, куда столько! — сипло басил Руцак.
— Пока полный ящик не наловим, не уйдем. Давай, Борис Захарович, жми! — подгонял его неутомимый Рокотов.
На другой день, в пять часов утра, вся эта компания была уже на берегу. Лодку опустили дружно и быстро. На весла сели Маланьин и Руцак. Пребывая в самом отличнейшем настроении, Рокотов пристроился на корме и сразу же завел разговор о предстоящей рыбалке.
— А где будем кидать якорь? — спросил он.
— Кидают гнилые яблоки на базаре, а якоря отдают, — едко заметил невыспавшийся и позевывающий на холодке Руцак.
— Пусть будет так, — миролюбиво согласился Рокотов. — Я должен знать, где мы встанем?
— У второй вехи, — ответил Маланьин. — Там самое ставрижье место. Так и вьется вокруг…
— Уж ежели она там есть, возьмем. Это, братцы, зверь-рыба. И если цапнет, держи ее, не зевай! Вот ерш — это другое дело. Насади на крючок кусок тюльки, опусти на дно, сиди и закуривай. Наверняка проглотит и сам на крючок сядет. Окунь, например, или карась — те на проводочку. Закинь подальше и тяни, обязательно схватят наживку прямо на ходу. А вот ставридка — та берет отлично от всех! И должен вам сказать, что эту рыбку я умею подхватывать.
— Не хвастай, — налегая на весло и тяжело отдуваясь, заметил комендант. — Оставь, брат, не люблю я этого.
— А вот посмотрим… Я покажу, как надо ловить.
— Посмотрим, увидим, — вставил слово Руцак.
Греб он большими рывками и, шумно скрежеща уключиной, сбивал лодку с курса. Маланьин не выдержал и начал сдавать.
— Левым, левым! — то и дело командовал Рокотов.
— Да разве с ним, чертом, сладишь! — оправдывался Маланьин.
— Налегай, налегай всем корпусом! — басовито похохатывал Руцак. Ночной сон с него сдуло свежим утренним ветерком, и он уже чувствовал себя сейчас в своей стихии.
Кругом спокойной голубой чашей разлилось море. Далеко на горизонте медленно выплывало утреннее солнце. Теплые лучи ласково пригревали чуть запотевшую спину. Все предсказывало хорошую погоду и великолепный клев.
Лодка меж тем приближалась уже к вехе, показывающей, где кончалась мель и начиналась морская глубь. Здесь и решено было ловить ставриду. Вдруг крепко дунул ветер, за кормой широко прошлась волнистая зыбь. Вскрикивая, летали чайки — бесстрашные, прожорливые птицы. Они ждали свою добычу, встречая каждую вышедшею в море байду.
— Довольно! Суши весла! — крикнул Руцак. — Вот тут и отдадим якорь.
Но якоря в лодке не было. Бухнули за борт на веревке пудовый камень и начали торопливо разматывать лески. Майор Рокотов пристроился на корме, Маланьин — на носу, а Руцак — на средней банке.
Голубые глаза майора Рокотова расширились и заблестели от азарта.
Только истый рыбак поймет чародейский толчок клева на кончиках пальцев и трепет подсеченной рыбы. Рокотов артистически подсек еще невидимую рыбу и, ловко перехватывая руками, вытравил из двадцатиметровой глубины. На одном из стальных крючков вяло болтался несъедобный лаврет величиною с селедку. Плюнув от досады, Федор Федорович под хохот товарищей швырнул "добычу" за борт. Сидевшая на вехе чайка мгновенно спикировала, подхватила клювом рыбу и круто взвилась в небо.
